Как уже отмечалось в предыдущей главе, с середины XVI в. на Руси зарождается небывалое диссидентское движение. Ужесточающиеся гонения за «старую веру» в глазах быстро растущих ее сторонников делало царскую власть непосредственно ответственной за «антихристовы» нововведения. Русская церковь по существу, так же как и власть, стала для протестантов «антихристовой». В середине XVII в. многие традиционные формы веками формировавшегося русского православия и русской культуры попали в жернова преобразовательного движения в государстве и церкви, породив тем самым всероссийское протестное движение. В чем причины столь масштабного раскола не только в русском религиозном сознании, но и в культуре в целом? В поисках ответа на этот вопрос обратимся к российской истории. В середине XVII в. Россия готовится к войне с Польшей. В этой войне царское правительство планировало разрешить ряд проблем, возникших еще в Смутные времена, когда Польша активно поддерживала смуту и всячески ей содействовала. Усугублялось военное противостояние еще и тем, что в первой половине XVII в. нависает угроза католического натиска на западную Русь, который по существу происходил при активном польском соучастии. И, как считает В.О.Ключевский, для успеха в этой войне царю и его правительству нужны были протестанты с их умением воевать и возможностями промышленного производства. В этой обстановке перед русской церковью встает двойственная задача; с одной стороны, необходимо было поощрять правительство в борьбе с католиками, а с другой-сдерживать его от увлечения протестантами. И если, например, государству понадобился мастер-немец, то церковь в противовес спешит выставить заносчивого и пренебрежительного учителя-грека или киевлянина. В то же время придворные сторонники западной культуры, дорожа немцами как мастерами, привлекали греков и киевлян, как церковных учителей и во всем помогали предшественнику Никона патриарху Иосифу.
В 1652 г. во главе русской церкви становится Никон. Родился он в 1605 г. в крестьянской среде. Благодаря приобретенной грамоте, он еще в молодые годы становится сельским священником, а затем, вступив в монашество, проходит закалку в суровых условиях пустынножительства в северных монастырях. Попав в Москву, властолюбивый и капризный Никон быстро приобретает неограниченное доверие царя и сан митрополита новгородского, а в 47 лет от роду становится всероссийским патриархом. Современники подчеркивают несдержанность в его характере и крайнюю жестокость. Его способность быть сверхактивным в буре событий и скучающим в ровной жизни образно подметил В.О.Ключевский: «Он словно парус, который только в буре бывает самим собой, а в затишье треплется на мачте бесполезной тряпкой». Никон вступил в управление русской церковью с твердой решимостью установить полное согласие ее с греческой церковью. Для достижения этой цели необходимо было уничтожить все обрядовые особенности русской религиозной культуры, которые отличали ее от греческой. О целеустремленности Никона в церковных новообразованиях свидетельствует такой факт. На церковном соборе 1655 г. он объявил, что, хотя он русский (точнее-мордвин) и сын русского, его вера и убеждения-греческие, снял при этом с себя русский клобук (головной убор священнослужителей) и надел греческий. Никон бросил вызов всему историческому не только прошлому русской церкви, но всей русской культуре. Все было подчиненно вселенской идее, т.е. полному согласию и единению русской церкви с другими православными церквами. Полагая, видимо, что, приведя русскую церковь к такому «согласию», он как патриарх всея Руси уж сумеет в последующем занять подобающее место среди высшей иерархии вселенской церкви. Изначально в сознании старообрядцев преобладали мирское (общинное) мышление и идея с «истинным» царем против «плохих» бояр. Затем эта ранняя раскольническая идеология претерпевает радикальное изменение. Таков, например, путь эволюции религиозных и политических взглядов протопопа Аввакума, ярого противника Никона, который, уже будучи в тюрьме, еще сохранял остатки своей личной симпатии к царю Алексею Михайловичу. Но в конце концов Аввакум приходит к выводу о «богопротивной» сущности этого «шиша-антихриста». Протопоп Аввакум был одним из первых непримиримых борцов против религиозно-культурной реформации России середины XVII в. Он видел источник беды, постигшей Русь, в новых западных обычаях и в новых книга. «Ох, бедная Русь!-восклицал он.- Что это тебе захотелось латинских обычаев и немецких поступков?». В греческих и других западных церковных учителях, нахлынувших в Россию, он видел корень зла и неустанно отмечал, что они сами нуждаются в научении и вразумении со стороны Руси. В своей автобиографии Аввакум рисует сцену, разыгравшуюся на судившем его соборе в 1667 г. Собор проходил при большом стечении мессианских патриархов, которые на процессе заявляли: «Ты упрям, протопоп: вся наша Палестина, и сербы, и албанцы, и римляне, и ляхи-все тремя перстами крестятся; ты один упорно стоишь на своем и крестишься двумя перстами; так не подобает». Аввакум возразил: «Вселенские учителя! Рим давно пал, и ляхи с ними же погибли, до конца оставаясь врагами христиан; да и у вас православие пестро, от насилия турского (турец-кого) Махмета немощны вы стали и впредь приезжайте к нам учиться; у нас божией благодатью самодержавие и до Никона-отступника православие было чисто и непорочно и церковь безмятежна».
Сочинения Аввакума стали самым ярким явлением в жизни России XVII в. Имя «неистового», «огнепального» Аввакума превратилось в народном сознании в символ преданности идее, мужества, несгибаемой воли в борьбе против «извола государства». Лишенный возможности «кричать», «уча и обличая», ставший «живым мертвецом» во «живом аде», Аввакум из земляной тюрьмы в Пустоозерске обращается к современникам, взволнованно откликается на все события жизни.
Произведения Аввакума, которых более 80, по сути своей являются ораторскими памятниками. Его личные обращения и призывы проникнуты пафосом борьбы, негодования против «великих обманщиков»-духовенства становились социально опасными и приобретали не только антицерковную, но и антигосударственную направлен-ность. Его мысли и идеи нередко оказывались близкими идеям Ивана Болотникова, Степана Разина, Емельяна Пугачева. Соратницей Аввакума была княгиня Е.П. Урусова. В тяжелые годы раскола она пошла за Аввакумом и по примеру учителя приняла мучения. Из земляной тюрьмы княгиня Урусова обращается к своим детям, дает им последние наставления, которые складываются в форму плача. Урусова сама заживо погребена, зная, что ее ожидает ско-рая смерть, рыдает над участью своих троих детей. Любовью и заботой поникнуто ее послание: «Ох, светы мои, три птенца сырыя превозлюбленыя. .. ох, светы мои, молю у вас, поживите в любви между себя и берегите брата, святы мои┘ » Другой «духовной дочерью» Аввакума была боярыня Морозова запечатленная на знаменитой картине В.Сурикова. Княгиня Урусова и боярыня Морозова после мучительных пыток в Боровском остроге были брошены в «пятисаженные ямы», где они и скончались осенью 1674 г. О жесточайшем отношении церкви и власти к староверам свидетельствует ряд посланий Аввакума из Пустоозерского монастыря.
Соузникам Аввакума Лазарю, Епифанию и Федору «языки резали и руки секли». Лазаря и Епифания казнили «урезанием языков» дважды в 1667 и 1670 гг.
К своему дому Аввакум причислял юродивого Федора и Луку Лаврентьевича-своих духовных сыновей, повешенных в марте 1670г. Сыновья Аввакума Иван и Прокопий вместе с матерью в 1670 г. были заключены в «земляную тюрьму».
В 1668 г. началась осада Соловецкого монастыря, не принявшего новых книг и обрядов. Осада продлилась пять лет.
Самобытность российской культуры в очередной раз ставится в зависимость от запада и западничества. Так в условиях новой государственно-церковной идеологии самовыражение традиционной русской культуры теряет свободу. На чашу весов русской культуры ложатся не во всем приемлемые западные ценности. К этому времени основной тезис идеологии старообрядческого движения-немоление за безбожного царя-скоро доходит до беглых крестьян и массы других переселенцев в Сибири. Путь к духовному расколу русской культуры был заложен самим становлением русской православной церкви и государственности. Здесь необходимо отметить, что раскол в русском культурном самосознании не произошел вдруг и только по причине реформ патриарха Никона и «Соборного уложения», принятого в 1649 г., которым окончательно было закреплено поражение общины и оформлено крепостное право в России. Эти государственно-церковные акты явились следствием длительного исторического процесса, заложенного еще в период принятия христианства. Причиной тому послужило несколько историко-культурных обстоятельств. Отметим два основных. Во-первых, довольно развитая языческая культура древних славян с очень демократичным пантеоном богов в отношении свобод человека не шла ни в какое сравнение с европейским христианством, которое к рубежу XII-XIII вв. само выходит на путь жесточайшего противостояния католиков и протестантов. Европейская церковь, постепенно сближаясь с государственной властью, становится ее основным идеологическим институтом. Она формирует свою этику и охраняющие ее каноны, а также жесткую вертикаль церковной власти, основным символом которой, наряду с крестом, становится меч. Во-вторых русская культура, в целом приняв христианские идеи и ценности, воспротивилась со свойственным свободолюбивым древнерусским сознанием христианской идеологизации и строгой ее канонизации даже в православных формах.
Главная особенность самосознания русской культуры того времени и ее ценности очень точно выражены древними славянскими мудрецами-волхвами в «Песне о вещем Олеге»:

Волхвы не боятся могучих владык,
И княжеский дар им не нужен.
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.

А теперь давайте сравним приведенное выше свидетельство миропонимания и мироотношения волхва-славянина с мировоззрением католического монаха. Если для первого (волхва) главная ценность жизни-свобода в поднебесной мирской жизни, то для католика-это прежде всего, чистота единоличной души в мире, замкнутом монастырской кельей, с беспрекословным соблюдением всех церковных запретов земной и мирской жизни.
Мирское бытие в русском сознании определяло в целом и ценность общинного жизнеустройства в культуре. Тягловая община, вече, избранная рада, земской собор, казачий круг, а затем раскольничий скит, а также множество различных «помочей» (помогать коллективно от стихийных и других бедствий) являлись для россиян основными социальными формами этого мирского бытия. Такая устойчивость общинного сознания в русской культуре периода становле-ния православного христианства была обусловлена, прежде всего, ее длительной патриархальной дохристианской исторической памятью к основному древнеславянскому культу рода, семьи и предков-пращуру. Коллективизм вырабатывался как культурная норма, требующая подчинения мыслей, воли и действий человека требованиям социальной среды. Эта норма складывалась в условиях общинной жизни и патриархального быта русского крестьянства. Она, с одной стороны, способствовала организации крестьянского труда и всего уклада деревенской жизни (решение вопросов всем миром), а с другой-получала одобрение со стороны власть имущих, поскольку облегчало управление людьми. Многие народные пословицы отразили коллективную ориентацию жизнеустройства и поведения русского человека: «Один ум хорошо, а два лучше», « Один в поле не воин», « На миру и смерть красна». Индивидуализм, уклонение от сотрудничества, противопоставление себя коллективу, даже просто нежелание поддержать общение воспринимались в русской этике как неуважение, высокомерие, чванство, порицаемое общественным мнением. Распространяющееся в настоящее время в нашей культуре выражение «Это твои проблемы» еще в недавнем прошлом было чуждо русской этике.
Вернемся, однако, к сибирской истории. В Сибири грань между сторонниками и противниками старой веры была не столь уж четкой, как в европейской России. По традиции в народе было тогда широко распространено двуперстие-«как отцы и деды крестились», независимо от того, ходил ли сибирский крестьянин, казак или служилый исповедаться к никонианскому священнику или в старообрядческий скит. Среди раскольников было немало талантливых проповедников, к которым стекалось множество новообращенных сторонников. Огромный успех среди сибирских беглецов имели проповеди известного старца Авраамия (в миру тобольского сына боярского Алексея Венгерского). Его сторонники отказались признавать власть царей Ивана и Петра и целовать им крест.
Идеологов раскольничества, при всех расхождениях между ними, объединяла основная идея о том, что никоновская церковная реформа означает «последнее отступление» мира во власть антихриста, то есть непосредственное приближение конца света. Положения этой идеи были истолкованы в главных раскольничьих трудах: «Откровениях Иоана», сочинениях Ефрема Сирина, Иоана Златоуста. И независимо от того, представлялся ли антихрист «духовно», то есть как дух зла, захвативший власть в России, или «чувственно», как воплощенный в царе или в патриархе Никоне, вывод для сибирского старообрядца был один-непризнание мирской царской власти и подчинившейся ей никонианской церкви. Они, безусловно, разрушали традиционное мирское уважение к государю (царю-батюшке), объявленному теперь нечестивцем, слугой или предшественником антихриста, а то и самим антихристом. Поэтому известные православные нормы почитания царской власти объявлялись старообрядческими идеологами недействительными в «последние времена». А значит, не только любое сотрудничество, но и любая связь с ней объявлялись богопротивными. Например, в «Слове 105», сочинении Ефрема Сирина, которое было весьма авторитетным в среде раскольников, прямо говорится, что антихрист «яр, нагл, гневен, раздражен, нестроен, страшен и злонравен, ненавидим, мерзок, неукрощен, лукав, оукольник и безстуден». Эта страстная и яркая характеристика начинает применяться старообрядцами ко всем государственным и духовным властям сверху донизу. Более того, эта цитата из сочинения Ефрема Сирина была передана от имени 172 беглых крестьян Чаусского острога в Москву и попала в печать. Еще раньше, во время Тарского бунта (1722 г.), восставшие казаки и крестьяне для обоснования своего отказа от присяги наследнику царя привлекали протестантские тексты из священного писания Апокалипсис, сочинений Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина и других церковных деятелей.
Постоянно преследуемые за свои убеждения старообрядцы вынуждены были уходить в безлюдные труднодоступные леса, обустраиваясь там на постоянное местожительство. Так формировалась лесная старообрядческая пустынь (скит)-уединенное место обитания определенной общины. Бегущий от мира в скит подвижник не должен был вести праздную, ленивую жизнь. Он был обязан трудиться. И, хотя главный труд пустынника-молитва, он должен был заниматься неустанной работой для собственного прокормления, для щедрой подачи милостыни, для выполнения заветов нищелюбия и странноприимства. Показательным примером старообрядческого миропонимания и мироотношения является образ жизни известной и ныне здравствующей Агафьи Лыковой в сибирских Саянах. Эти заветы в сибирских условиях могли означать организацию действенной помощи новым беглецам, новым единоверцам.
Острота противостояния раскольников властям была настолько сильной, что община обычно предпочитала коллективную смерть в огне (самосожжение) насильственному возвращению в мир антихриста, то есть в мир государственной и церковной власти. Одно из первых самосожжений сибирских старообрядцев, известных по письменным источникам, состоялось 6 января 1679 г. в пустыни на реке Березовка в Тобольском уезде. Организовал эту пустынь и был ее духовным наставником, по данным Сибирского летописного свода, «черной поп Данило, иже бывый, в белцах Дементиян». Как свидетельствуют летописи, шли в эту пустынь люди Тобольского уезда и из Тюмени, и всяких чинов: казаки, служилые, тяглые. Посланный туда для досмотра тобольский подьячий С.Шишкин сообщил начальству, что в пустыни отменена молитва за царя, царицу и тобольского митрополита Павла, церковь объявлена антихристовой. Переговоры властей со старообрядцами не привели к миру, и большинство собравшихся решило подвергнуть себя самосожжению. Число сгоревших в этой пустыни источники называют по разномуот 1700 до 2000 человек. Во второй половине XVII в. прокатывается целая волна самосожжений в пустынях Западной Сибири. А в 1688 г. эта форма борьбы сибирского крестьянства проявилась и в Красноярском уезде. В октябре 1688 г. на заимке близ деревни Новой произошло самосожжение 30 человек. Среди погибших в источниках упоминаются фамилии служилых, известные по Томскому восстанию 1648-1649 гг.: Гирицкие, Володимерцы.
Невиданные по жестокости акты борьбы властей со старообрядчеством предшествовали добровольному самосожжению жителей скитов. Известно, например, что 28 февраля 1676 г. произошло сожжение старообрядцев теперь уже тобольскими властями, действовавшими в рамках общерусского репрессивного законодательства. И эта казнь раскольников была не единственной, по Сибирскому летописному своду известно, что в 1683 г. подобное сожжение старообрядцев, не пожелавших умирать во время Утяцкого самосожжения, было произведено властями в Тобольске.
Участники раскольничества были стойкими последователями старообрядческих идей. В следственных делах того времени о старообрядческих побегах, обнаружении скитов и тайных заимок часто приводятся данные о конфискованных у них книгах. Когда в 1701 г. властям удалось найти и разгромить важный для всего сибирского старообрядчества скитский центр под Кармаками и был арестован его руководитель Авраамий, то среди отобранных у него книг были Апокалипсис, Поучения Ефрема Сирина, Кириллова книга и множество других старообрядческих сочинений. Таким образом, можно выделить две основные линии освоения Сибири: официальная государственная и вторая, которую можно было бы обозначить как «диссидентскую», то есть возникшую в результате жесткой идеологической борьбы в религиозной и государственной системе того времени. Старообрядцы являлись представителями второй линии освоения Сибири. Они оказали огромное влияние на формирование русско-сибирской культуры. Благодаря им, Сибирь сохранила традиционные аскетические формы жизни. Потомки старообрядцев в последующем времени внесли большой вклад в развитие российской культуры как целостности (русское купечество, наука, промышленность).
Именно в Сибири устояла разрушенная в 1649 г. Соборным уложением русская община. Здесь с новой силой проявилась сплоченность общин разных сословий, не пропустившая в Сибирь крепостнические отношения и наследственное дворянство. Эта сплоченность, восходящая к древним русским традициям, в сравнительно короткое время позволила сформировать мощные земледельческо-зерновые районы по всему лесостепному поясу Сибири, которые к середине XVIII в. превратили Сибирь из ржаной в пшеничную. Русские переселенцы сравнительно быстро нашли мирные формы диалога с коренными народами Сибири. Свобода и воля с начала XVIII в. зарождают в суровой Сибири промышленность и совершенно не свойственные для центральной России товарно-денежные отношения. С приходом русских в Сибирь зернопроизводство и животноводство становятся основными направлениями сельскохозяйственного развития, хотя в досибирской России первого тысячелетия основным хлебным продуктом была репа, воспетая в русских сказках. Так постепенно, в рамках общероссийской государственности, формируется особенный русско-сибирский тип культуры.
Формировались и «образ» человека, творившего эту культуру, его духовно-личностные качества. Сибиряк-это, прежде всего личностный культурно-психологический образ творца и носителя сибирской культуры. Утверждение этого понятия проверенно временем. Как содержательная особенность человека всей нашей отечественной культуры оно прочно вошло в сознание не только российской культуры. Образ русобородого сибиряка-крепыша нес в себе два основных человеческих качества: надежность и природолюбие, основной установкой которого был поиск социального и природного согласия при устройстве жизни.
Великий потомок русских поморов (двинских переселенцев) М.В. Ломоносов, предрекая прирастание могущества России из Сибири, очевидно, имел в виду не только и не столько ее несметные богатства, сколько веру в возможности человека свободы. Освоение Сибири, изначально носившее колониальный характер, к началу XIX в. приобретает устойчивый сибирский характер с присущими духовно-ценностными и технологическими качествами личности. Однако, сформировавшись как составная часть культуры России, самобытность Сибири не могла быть обособленной формой существования. Нарастающие социальные и другие противоречия в Российской империи XIX в. придают Сибири каторжанское и колониальное содержание. На смену окрепшим к этому времени самоорганизующимся крестьянским и промышленным хозяйствам приходят дешевые и обесчеловеченные формы жизни каторжника и антигосударственного человека. Падает ценность свободного человека.

Контрольные вопросы
1. Исторические предпосылки старообрядческого движения в Сиби-ри.
2. Какие государственно-церковные акты определили раскол?
3. Патриарх Никон и суть его реформаторства.
4. Основные идеи Протопопа Аввакума.
5. Идеалы пустынножительства (жизни в скитах).
6. Чем была вызвана столь ожесточенная форма борьбы, как самосо-жжение в скитах?
7. Представьте образ сибиряка-вольнопереселенца XVII-XVIII вв.

Литература
Абсалямов М.Б. Очерки истории культуры Сибири. Красноярск, 1995.
Александров В.А. Покровский Н.Н. Власть и общество. Сибирь в XVIII в. Новосибирск, 1991.
Креплева И.Л. Современное старообрядчество //СЭ. 1984. -4.
Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в конце XVIII в. Новосибирск, 1974.
Савельева О.А. Образ «чужого» в старообрядческом фольклоре. К проблеме этноконфессиональной самоидентификации. //Одиссей. 2000. М.: Наука, 2000.