ПРИЛОЖЕНИЕ Н

История развития среднего образования в Сибири в XIX веке

Введение

1. Состояние народного образования Восточной Сибири в 50-60-е годы XIX в.

2. Влияние губернаторской власти на развитие частной инициативы в области образования в 60 - 70-е годы XIX века

3. Развитие общеобразовательной средней школы Восточной Сибири в 70-е годы - начале 90-х годов XIX в.

4. Средняя школа Восточной Сибири во второй половине 90-х годов XIX в. - первые годы XX в. (1896-1907)

5. Состояние образования в Енисейской губернии в первой половине XIX века и начало благотворительной деятельности в образовательной сфере

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

В настоящее время, когда перед педагогической теорией и практикой встали проблемы демократизации школы, создания системы вариативного образования, повышения эффективности обучения и воспитания подрастающих поколений, изучение и обобщение не только опыта современной школы, но и богатейшего наследия прошлого становится актуальным. Критическое освоение исторического опыта может способствовать лучшему пониманию, а, следовательно, решению проблем современной школы, обогащению педагогической мысли. Творческое осмысление педагогического опыта средней школы конца XIX - начала ХХ вв., в частности восточносибирской школы позволяет глубже понять, корректировать и прогнозировать педагогические процессы, происходящие в современной школе, решить проблему создания системы вариативного образования в нашей стране.

Анализ работ, которых отражена история средней общеобразовательной школы России этого периода, показывает, что она не изучена в достаточной мере даже на материалах учебных заведений центральной части России. Сибирская средняя школа данного периода, изучения еще меньше. В многочисленном списке работ, посвященных исследованию восточносибирской школы дореволюционной России нет ни одной работы, в которой специально или масштабно рассматривались бы аспекты развития средней школы, содержание и организация учебно-воспитательного процесса в ней. Нами сделана попытка восполнить этот пробел.

В книге ставятся следующие задачи: выделение основных этапов процесса становления и развития средней школы Восточной Сибири конца XIX - начала XX вв.; анализ тенденций развития содержания образования в разных типах общеобразовательных средних учебных заведений; раскрытие признаков позитивных изменений в организации учебного и воспитательного процессов в средней школе исследуемого периода; оценка значения педагогического опыта средней школы Восточной Сибири рассматриваемого периода для теории и практики современной школы, создания системы вариативного образования.

Сделана попытка показать живую школу со всеми ее сильными и слабыми сторонами, во всем разнообразии ее опыта работы, Большое внимание уделено анализу средств, форм и методов как преподавания отдельных предметов, так и воспитательной работы с учащимися. Важное место отведено ведущей фигуре учебно-воспитательного процесса - учителю.

Определены общие со школой европейской части России и специфические пути развития средней школы региона в исследуемый период. Это позволило раскрыть не только совокупность системных, но и региональных факторов в едином историко-педагогическом процессе, определить региональную специфику их проявления.

Фактическим материалом для работы послужили законодательные акты царского правительства, Временного правительства, Сибирского правительства, Совета Народных Комиссаров; циркуляры, распоряжения, программно-методические документы и материалы Министерства народного просвещения и Восточносибирского учебного округа; материалы педагогических съездов; распоряжения Иркутского генерал-губернатора по учебному ведомству; документы, отражающие школьное строительство, рассмотренные и принятые городскими самоуправлениями.

Конкретно- исторические условия развития средней общеобразовательной школы Восточной Сибири были воссозданы на основе исследования трудов исторического, экономического, этнографического и статистического характера; работ историков, краеведов и педагогов дореволюционного периода; монографических трудов, статей и диссертационных работ, выполненных в советский период, в том числе трудов исследователей народного образования Сибири; педагогической журналистики, общей периодической печати, мемуарной литературы и воспоминаний с 60-х годов XIX в. до 1919 г. включительно. Важнейшими источниками являются архивные документы Госфондов России, Иркутской области и Красноярского края, его филиалов в Ачинске, Енисейске и Канске.

1. Состояние народного образования
в Восточной Сибири в 50-60-е годы XIX в.

Восточная Сибирь (Иркутское генерал-губернаторство) конца XIX - начала XX вв. включала Иркутскую и Енисейскую губернии, Забайкальскую и Якутскую области. На огромной территории в 6880000 кв. верст даже в 1909 г., когда развитие капитализма в Сибири шло более быстрыми темпами, чем в Европейской России, население Восточносибирского региона составляло всего 2478600 человек, а городов было только 24. Находясь на окраине Российской империи, за тысячи километров от столичных городов, Восточная Сибирь, как и Сибирь в целом, изначально, со времени ее покорения, и в 50-60-е годы XIX в. представляла собой отсталую окраину царской России, значение которой длительное время исчерпывалось сбором с коренного населения дани (ясака), разработкой некоторых полезных ископаемых (главным образом золота) и использованием ее территории для ссылки уголовников и политических противников. Здесь до конца XIX в. не строились железные дороги, преобладала кустарная промышленность, натуральное сельское хозяйство. Крайне мало было чугунолитейных и железоделательных заводов, но главным образом преобладали предприятия горнорудной промышленности, которые базировались на отсталой технике. Что касается культурно-просветительных учреждений, то их было еще меньше. Например, в Енисейской губернии в начале 60-х годов официально существовал только один музей, а школ в 1862 г. было всего 25: 3 уездных и 22 приходских училища с 870 учащимися на 323014 человек населения. На территории же всей Восточной Сибири к 1867 г. находилось 64 начальных училища. Бескультурье и глушь сибирской жизни порождали у многих сибиряков, посланных учиться в высшие учебные заведения Европейской России, стремление не возвращаться назад по получении высшего образования. Это вело к постоянному оттоку из Сибири ее собственных сил, а чиновники и другие командированные из европейской части страны служащие, как правило, отслужив определенный срок, уезжали обратно. Журнал "Сибирский архив" отмечал "невежество и инертность сибирского общества, отсутствие сознания необходимости просвещения".

Очень медленно шло развитие среднего образования в этот период. В Восточной Сибири к середине 60-х годов существовала только одна Иркутская мужская гимназия, открытая в 1805 г. Вторая Восточносибирская гимназия была открыта в Красноярске в 1868 г. Таким образом, чтобы открыть в Восточной Сибири вторую гимназию, потребовалось 63 года, несмотря на указ Николая I, изданный в 1828 г., в котором говорилось, что "из сибирских губерний иметь в каждой по одной гимназии". Это в какой-то мере говорит об отношении самодержавия к развитию просвещения в Сибири в первой половине ХIХ в. Характерен и такой факт. Когда в Красноярске была сделана попытка, создания ученого общества под названием "Беседы об Енисейском крае", то она, обязанная своим появлением енисейскому губернатору Степанову, окончилась неудачно. По требованию министра народного просвещения был составлен и отправлен в Петербург план этого общества, рассмотренный и одобренный комитетом министров. Однако Николай I не согласился с мнением комитета, начертав на плане следующую резолюции: "Я никакой пользы в сем обществе не вижу, поэтому на оное не согласен".

Наблюдалось влияние реформы среднего образования 1864 т. на постановку учебно-воспитательной работы, в частности, в Иркутской мужской гимназии. Новый "Устав гимназий и прогимназий", утвержденный 19 ноября 1864 г., узаконил два типа средней школы: классическую гимназию двух разновидностей - с одним и двумя древними языками и реальную гимназию. Мужская гимназия была единственным в то время типом средней школы в России. В эти учебные заведения могли быть приняты дети всех сословий, без различия звания и вероисповедания. Выпускник гимназии мог поступать в высшее учебное заведение, а в университет - только из классической гимназии. В Восточной. Сибири не было открыто ни одной реальной гимназии. Иркутская и затем Красноярская классические гимназии строили свою работу по учебному плану с одним латинским языком.

На изучение всех учебных курсов по учебному плану отводилось 184 ч: на изучение языковых предметов - 101ч. (54,9 проц.), на Закон Божий и историю - по 14 ч (по 7,6: проц.), географию - 8 ч (4,3 проц.,) и на остальные предметы (чистописание, рисование и черчение) - 13 ч. (7,1 проц.), Пение, гимнастика и танцы могли проводиться вне учебного времени.

Приведенные цифры показывают, что классические гимназии имели, явный гуманитарный уклон. Отсутствовало обязательное физическое воспитание, было недостаточное эстетическое воспитание, отсутствовало трудовое, правовое воспитание и т. д.

Полное введение в действие нового устава, в Иркутской мужской гимназии началось с 1865 - 1866 учебного года и было сопряжено с рядом трудностей, связанных с распределением учебного времени по предметам. В связи с этим в старших классах отменили преподавание естественной истории, курс ее изучения остался незаконченным. С ограничением преподавали географию. Перешедшие в 5 класс не изучали всей географии России. Латинский язык ввели одновременно во всех, классах. Вследствие этого ученики 2 класса были вынуждены проходить программу сразу двух лет обучения и т. д. Для учащихся старших классов, которые, изучая законоведение, совсем не обучались латинскому языку, по решению педагогического совета образовали специальный класс латинского языка, занятия в котором начинались за час до начала общегимназических занятий.

Педагогический совет активизировал свою деятельность по поднятию качества знаний и школьной дисциплины учащихся. Часто случалось, когда ученики младших классов "забывали" ходить в школу, особенно в зимнее время, что отрицательно сказывалось и на их знаниях. Для надзора за поведением и успехами воспитанников гимназии педагогические советы назначали классных инспекторов. Стало правилом оповещать родителей о пропусках и проступках их детей, о взысканиях, каким они подвергались, и успехах в учебе. С этой целью на учащихся завели особые аттестаты. Вместе с преобразованием гимназии была повышена плата за обучение: в младших классах с 10 до 20 руб., в старших трех классах - до 25 руб. Это сказалось на отношении учащихся к своей учебе и на ответственности за них родителей. Но прежнее правило перевода в старшие классы сохранили. Для перевода ученика в следующий класс необходимо было иметь "не менее трех баллов в общей сложности" и не иметь единицы по какому-либо предмету. Таким образом, ученика, имеющего за год один или более неудовлетворительных баллов, переводили в следующий класс. При этом средний итоговый балл должен был быть не менее 3.

С 1865 - 1866 учебного года ввели обучение пению и гимнастике. Улучшилось материальное положение преподавателей гимназии. Преподаватели языковых и научных предметов стали получать оклад жалования, равный 900 руб. за каждые 12 уроков, директор - 2000 руб., оклад инспектора стал равен 1500 руб.

В середине XIX в. в Восточной Сибири получило развитие женское образование как отражение общественно-педагогического движения и борьбы за равноправие женщины с мужчиной. В 1860 г. появились первые училища второго разряда в Верхнеудинске, Енисейске, Иркутске. Затем, в 1861 - 1870 гг., появилось еще 5 училищ второго разряда в Красноярске, Нерчинске, Нижнеудинске, Троицкосавске и Чите. В Иркутске училище второго разряда было преобразовано в училище первого разряда. Наряду с Иркутским девичьим институтом, основанным в 1845 г., училища второго разряда положили начало женскому среднему образованию в Восточной Сибири.

Курс обучения в училищах второго разряда был трехлетним и включал Закон Божий, краткую русскую грамматику, краткие курсы русской истории и географии, первые четыре правила арифметики над простыми и именованными числами, чистописание и рукоделие. Курс обучения в училищах первого разряда составлял шесть лет и включал обязательные и необязательные предметы. К первым относились Закон Божий, русский язык, арифметика и понятия об измерениях, география, история, краткий курс естественной истории, чистописание и рукоделие. К необязательным предметам относились новые иностранные языки (французский и немецкий), рисование, музыка, пение и танцы.

Женским училищам был придан характер частных учебных заведений для того, чтобы упростить их учреждение и управление и "тем содействовать их скорейшему развитию". Поэтому открывать женские училища разрешалось не только "правительству, но и разным ведомствам, сословиям и частным лицам, а размер платы за обучение должен был устанавливаться" в зависимости "от достатка местных жителей". Впоследствии, с утверждением царем 24 ноября 1870 г. "Положения о женских гимназиях и прогимназиях министерства народного просвещения", училища первого разряда стали базой для открытия женских гимназий, а училища второго разряда - прогимназий.

Выше уже говорилось, что народное образование в Восточной Сибири вплоть до конца 60-х годов XIX в. развивалось крайне медленно. Причин можно выделить несколько. Укажем главнейшие.

Прежде всего, большим тормозом для развития народного образования было отсутствие в течение длительного времени компетентной центральной власти для управления учебными заведениями.

В Восточной Сибири, несмотря на учреждение Министерства народного просвещения, до 1867 г. управление учебными заведениями было вверено губернаторам под контролем генерал-губернатора. На губернаторах лежала забота как о развитии школьного дела, так и о благосостоянии существовавших школ. Непосредственная забота по материальному обеспечению школ возлагалась на приказ общественного призрения, а педагогическая - на директора народных училищ, который одновременно был и директором гимназий. "Директора училищ не всегда были на высоте своего положения и часто являлись ставленниками губернаторов и даже "воротил" приказов, состоявших преимущественно из местных купцов, в большинстве своем людей невежественных и на просвещение часто смотревших свысока". При избрании "кандидатов на директорские должности начальство руководствовалось какими угодно соображениями, но только не педагогическими. К тому же, директора были поставлены в сильную зависимость от приказов, которым они обязаны были доставлять ежегодные отчеты о состоянии школ и с согласия которых производили в школах назначения на учительские должности. Бывали случаи, что приказы и сами делали назначения". Правительству приходилось с этим мириться, так как приказ все же давал средства на учебное дело. Забота о благосостоянии губернии и одновременно попечение о народном образовании в ней в лице губернатора на практике не оправдали себя. В "Представлении" в Государственный совет по вопросу распространения на Восточную Сибирь действия "Положения об управлении гражданскими учебными заведениями в Западной Сибири" говорилось, что "такой порядок представляет немало недостатков, препятствующих правильному и спокойному развитию просвещения в крае". Существенным недостатком этого порядка является то, что "различные предложения, возникающие по вопросам народного образования, не имеют между собой связи и лишены столь необходимого для пользы дела единства направления". Кроме того, Главное управление Восточной Сибири, "главнейшее значение которого заключалось в том, чтобы через посредство его получали надлежащее единство все разнообразные меры, предполагаемые или предпринимаемые губернским начальством, лишено было в деле народного просвещения в крае почти всякого влияния". Отсутствие в главном управлении "надлежащего органа по ведомству народного просвещения лишало его возможности иметь правильное и постоянное наблюдение за ходом учебной части в крае". Как отмечал журнал "Сибирский наблюдатель", "Время до конца 50-х годов было самым темным временем для Сибири вообще и для ее школы в частности".

Другой, не менее серьезной причиной, препятствовавшей развитию народного образования в Восточной Сибири, был недостаток с учителей. Очень часто встречались сообщения, что те или иные школы в течение года пустовали из-за отсутствия учителей. Например, в Енисейской губернии в 1870 г. по этой причине из 94 школ в 22 не проводились занятия. Были и такие школы, которые вновь назначенный инспектором народных училищ барон Майдель, вообще не мог отыскать, несмотря на все свое старание. По отчетам эти школы значились и даже процветали по количеству учащихся. По такому поводу управляющий Якутской областью Юрьев в письме к генерал-губернатору Восточной Сибири от 29 марта 1873 г. писал, что "заботы Якутского духовенства о народном просвещении значатся только на бумаге", где "все в порядке, все отлично, школы и учащиеся есть, но в действительности же нет ничего".

Во Всеподданнейшем отчете генерал-губернатора Восточной Сибири за 1873 - 1874 учебный год говорилось буквально следующее: "Состояние учебных заведений, содержимых от правительства, а именно: гимназии, учительские семинарии и уездные училища, нельзя назвать удовлетворительными. Причиной тому служит недостаточность содержания, определенного штатами, лицам, служащим в этих учебных заведениях. Содержание им сравнено со всеми другими этого разряда учебными заведениями империи, несмотря на невыгодные условия края. Оттого, при всех принимаемых местным начальством мерах, преподавательские обязанности в них почти наполовину остаются вакантными за неимением желающих занять их по ограниченности положенного содержания, и местное начальство по необходимости должно поручать исправление вакантных должностей или учителям других предметов, или посторонним лицам, не соответствующим в большинстве случаев своему назначению, что не может не влиять на ход учебного дела. Поэтому оказывается нужным увеличить оклады содержания служащих в указанных учебных заведениях против таковых в других губерниях империи, чтобы привлечь в Восточную Сибирь сколько-нибудь способных учителей".

Проблема комплектования учительскими кадрами была актуальна даже для мужских гимназий - наиболее благополучных в отношении преподавательского персонала. Наглядным является пример с Красноярской губернской гимназией. Так, в 1869 - 1870 учебном году, во второй год своего существования, эта гимназия не имела преподавателя латинского языка, а учитель русского языка К. П. Можайский по окончании предыдущего учебного года уехал из Красноярска и не возвратился назад, из-за чего уроки русского языка было поручено вести чиновнику губернского управления Гапонову. Преподавание латинского языка в младших классах взял на себя советник губернского управления Платов. В январе 1870 г. преподаватель математики и естественной истории Г. К. Тюменцев был переведен на службу в Тюменскую гимназию, поэтому уроки математики начал вести директор гимназии А. Д. Месс (филолог по образованию). Уроки естественной истории поручили преподавателю французского языка, но вскоре последний от них отказался, тогда уроки были переданы чиновнику фон Зенгбушу. Недостаток учителей продолжался и в следующем году. При этом в октябре, ноябре и декабре 1870 г. совсем не было занятий по русскому и немецкому языкам. В связи с этим на имя генерал-губернатора Восточной Сибири Н. П. Синельникова в 1871 г. пришло письмо от министра народного просвещения Д. А. Толстого, где было сказано следующее: "По высочайшему повелению сообщено Министерству народного просвещения, что, по частным сведениям из Енисейска, образование детей тамошнего края попало в руки неопытных немцев, явилось недоверие к. Красноярской гимназии; учителя разбежались по другим гимназиям, и теперь там учитель русского языка француз, худо говорящий по-русски; ученики тоже бегут в другие учебные заведения".

В женских учебных заведениях штатных учителей не было практически совсем, их обязанности исполняли совместители из мужских гимназий, уездных училищ и т.д.

Слабое развитие производительных сил края, отдаленность от промышленных и культурных центров в условиях бездорожья, невежество и инертность местного общества в течение многих десятилетий - все это порождало крайне слабый спрос на образование, заметно отягченный недостаточностью средств, отпускавшихся на развитие народного образования. Высокая, по сравнению с Европейской Россией, стоимость жизни не только сдерживала рост количества школ, но и затрудняла их содержание, а также удорожала обучение детей, делая, в первую очередь, среднюю школу менее доступной для. малоимущих слоев местного населения.

Таким образом, на основе анализа народного образования в Восточной Сибири в 50-е - 60-е годы XIX в. можно сделать следующие выводы:

Восточная Сибирь в 50-е - 60-е годы XIX в. представляла собой отсталую окраину царской России как в социально-экономическом положении, так и в развитии культуры и просвещения.

Народное образование в регионе неизмеримо отставало от такового в Европейской России и характеризовалось неразвитостью сети начальных училищ, наличием только одной средней школы и полным отсутствием высших учебных заведений.

Слабое развитие производительных сил региона, низкий уровень культуры, невежество и инертность местного общества порождали крайне незначительный спрос на образование и сдерживали его развитие. Отсутствие единоначалия в управлении народным образованием, недостаточность его финансирования из-за высокой стоимости жизни, низкий уровень квалификации и крайняя недостаточность учительских кадров отрицательно отразились на развитии народного образования.

В связи с открытием первых женских училищ второго разряда, наряду с мужскими общеобразовательными школами, возникли предпосылки к созданию региональной системы среднего образования в последующие годы.

2. Влияние губернаторской власти на развитие частной инициативы в области образования в 60 - 70-е годы XIX века

60-е годы XIX века характеризовались повсеместно по всей России общественной активностью, благоприятно отразившейся на ниве народного просвещения. В Европейской России происходит бурный рост школ в связи с принятием закона о местном самоуправлении в 1864 году, но Сибирь не смогла добиться распространения на нее этого закона, и лишь города Сибири наравне с российскими получили в 1870 году право на создание городского самоуправления. Естественно, что в силу этих причин основную роль в 60-70-е годы в Енисейской губернии в развитии народного образования играли бюрократические органы.

К 1862 году Енисейская губерния располагала 25 начальными училищами, которые руководствовались в своей работе школьным Уставом 1828 года. Преобразования Александра ІІ, приведшие к школьной реформе 1864 года, слабо отразились на положении школьных дел Енисейской губернии. Несмотря на количественное увеличение учреждений образования (в 1867 году в губернии было 117 приходских училищ), на них не распространялось действие введенного в центральных губерниях России "Положения о начальных народных училищах 1864 года", да и распоряжением директора народных училищ число их было уменьшено до 61. Обучалось в них 793 ученика (80, с. 135).

Проанализируем ситуацию в Красноярске в 1863 году. В г. Красноярске проживало 8776 жителей и на весь город было четыре училища:

1. Красноярское уездное училище - 117 учащихся;
2. Красноярский приходской класс --105 учащихся;
3. Красноярское духовное училище;
4. Владимирский детский приют.

(Численность в двух последних заведениях установить не удалось).

В условиях александровских реформ наиболее передовые руководители губернского уровня осознавали свою ответственность за перемены на ниве просвещения. К числу таких представителей власти нужно отнести военного губернатора г. Красноярска Павла Николаевича Замятнина, который 21 мая 1862 года обратился к городу с предложением открыть одну или две школы. Он писал: "Я встретил в городе многих из обывателей, уже взрослых, не умеющих даже читать и писать по-русски, по неимению средств к обучению их. Таковое отсутствие грамотности в губернском городе поставило меня, по названию начальника губернии, в обязательное положение учредить здесь народную школу (или даже две, смотря по надобности и удобству местности) для обучения преимущественно круглых сирот и детей самобеднейших родителей из обывателей города Красноярска: Закону Божию, русской грамоте, читать и писать, и арифметике.

О предложении этом я сообщил собравшимся ко мне в высокоторжественный день рождения Государя Императора Александра Николаевича господам чиновникам и почетнейшим гражданам, и все они, разделяя мнение мое о необходимости учреждения школы, тогда же, в ознаменование высокоторжественного дня, составили подписку добровольных, на этот предмет, пожертвований, которая продолжается и поныне.

Между тем Ардатовский 3-й гильдии купец Матвей Сажин, в видах содействия в достижении благонамеренной цели, проявил готовность построить дом для школы на собственный свой счет, и засим необходимо место для постройки.

Сообщая о сем Городской думе, я остаюсь в полном убеждении, что и городское общество не откажется от содействия в этом полезном для него деле и уступит под постройку дома место под № 19, назначенное для ремесленных домов".

В письме губернатора - не только душевный порыв, чего оспаривать не стоит, но и выполнение своих обязанностей: попечительство над учебными заведениями возлагалось на генерал-губернаторов и местных гражданских губернаторов.

Красноярская дума, состоявшая тогда только из 4-х членов (головы П. И. Кузнецова, кандидата П. Ф. Дудкинского, гласных В. А. Яковлева и А. Г. Афанасьева) решила собраться 22 мая, пригласив на это заседание и купцов.

Не успела дума собраться, как от П. Н. Замятнина поступила новая бумага следующего содержания: "Считаю нужным уведомить Городскую думу, что дом для училища предполагается построить на углу против флигеля, принадлежащего к дому Благородного Собрания, и что место под этот дом нужно длиннику по Острожному переулку 30, поперечнику по Воскресенской улице 12 сажен".

Городская дума, обсудив предложение губернатора, постановила место дать и настоящую переписку по сему делу считать оконченною".

Как видим, инициатива губернатора была поддержана общественностью города. Купец Сажин выполнил обещание, данное губернатору Замятнину. Он выстроил на углу Воскресенской улицы и Острожного переулка небольшой одноэтажный дом, состоящий из четырех комнат. Кстати, М. К. Сажин впоследствии стал купцом первой гильдии.

Забегая вперед, стоит остановиться на судьбе этого здания, которое существовало до 1907 года. К тому времени условия жизни в городе изменились. Мимо города в 1896 году прошла железная дорога, и Красноярск из маленького городка с 20-тысячным населением превратился в большой город с постепенно оживающей торговлей и промышленностью. Земля под постройками в городе, прежде имевшая ничтожную ценность, возросла в своей стоимости.

Красноярское купеческое общество предложило вместо существующего школьного здания выстроить новое в несколько этажей с тем, чтобы в этом здании было предоставлено увеличенное помещение для школы.

Училищная комиссия сочла это предложение выгодным. Прежнее здание было сломано, и к осени 1909 года был выстроен огромный трехэтажный дом. А. Оносовский в очерке "Начальные школы г.Красноярска" пишет: "Конечно, школа выиграла: прежний класс содержал 576 кубических аршин, а настоящие три класса имеют 2277 кубических аршин. Училище выиграло, но неизмеримо более выиграли коммерсанты, которые ныне, за покрытием всех расходов, получают за магазины, банк до 7000 рублей дохода".

Так было начато открытие начальных городских школ в городе Красноярске. Первая открытая начальная школа работала по Уставу 1828 года. Курс был одноклассным. В этом единственном классе учащиеся должны были обучаться Закону Божию, чтению, чистописанию и арифметике. Содержалась школа на средства города и попечителей, как впрочем и уездные училища.

Павел Николаевич Замятнин был первым военным губернатором г. Красноярска. В этой должности он пробыл 7 лет. Современники характеризовали его по-разному, но именно при нем были открыты в Красноярске 2 гимназии, а в Енисейской губернии 77 народных школ. Именно при нем был замечен талант Василия Сурикова и он был отправлен для получения образования в Петербургскую Академию художеств. Именно Павел Николаевич, по решению Городской думы был признан почетным гражданином города Красноярска.

Красноярский историк Н. Н. Бакай, учитель женской гимназии, дал высокую оценку просветительской деятельности Замятнина: "Главная заслуга П. Н. Замятнина в том, что он привлек население Енисейской губернии к участию в устройстве учебных заведений. Одному П. Н. Замятнин напишет письмо, другому лично, при случае, укажет на важное значение учреждения гимназии, тот распространит мысль в среде знакомых и тысячи рублей собираются по подписке для открытия средних учебных заведений в Енисейской губернии. Жертвовали купцы, чиновники, мещане, духовенство, крестьяне".

За этими словами не видно той огромной организаторской и разъяснительной работы, которая должна была в конечном счете дать положительные результаты. В дневнике первого красноярского епископа Никодима сохранилась запись от 22 мая 1862 года: "Сегодня был у меня чиновник особых поручений, конечно, от губернатора, с афишею, в коей напечатана программа концерта, который сегодня собирались дать любители (чего - не знаю) в пользу жителей села Торгашино, недавно сгоревшего. Он просил у меня благословения "на сие доброе дело". Я сказал: "Нет!" Чиновник хотел умствовать. Я сказал, не дослушав его речей и просмотрев программу: "Тут есть мазурки, оперы, трагедии, арии, баллады, русские песни: таких вещей архиереи не благословляют. Плодить речей не нужно: они не изменят моего - нет. Прощайте". Чиновник повернулся гордо, а в передней сказал: "Так грубо не принимают и у сапожников".

В европейской России в 60-е годы образование земств стимулировало активность буржуазно-демократических слоев России, жаждавших помочь народу в области образования. "Внезапно обнаруживается потребность начать практическую работу по организации просвещения народных масс, пойти навстречу их давно неудовлетворенной потребности в грамотности и в элементарных знаниях о природе и общественной жизни; в городах и деревнях самопроизвольно, т.е. без предварительного разрешения властей, открываются приходские школы, появляются частные гимназии, особой популярностью пользуется своеобразно сложившийся тип воскресных школ".

В Сибири этого не наблюдалось. Общественно-экономическое развитие не диктовало образовательных потребностей. Основная масса купцов 60-х годов, проживающая в городах Енисейской губернии, выделялась из среды мещан и крестьян только экономическим положением. Н. Ядринцев писал: "По характеру жизни Сибирь была почти исключительно промышленной, в ней господствовали материальные интересы, стремление к наживе было преобладающим. Общество, невежественное, ничем не убежденное в пользах знания, не видело никаких примеров применимости гимназического образования в практической жизни. Самая богатая часть его, купечество, не расположено было отдавать детей своих в гимназии, а учило их в лавках".

И поэтому совершенно не случайно, что инициатива в открытии второй начальной школы (1866), мужской гимназии (1867), женской гимназии (1869) принадлежит опять же губернатору П. Замятнину.

Вопрос об открытии мужской гимназии в Красноярске стал подниматься в 50-е годы. В 1856 году в Министерство Народного Просвещения было послано ходатайство вдовы золотопромышленника Мясникова о передаче дома для гимназии, но Сибирский комитет, узнав, что наследники Мясниковой "возбудили спор об этом пожертвовании и не имея в виду для гимназии в Красноярске другого помещения, постановил: предложение об устройстве Красноярской гимназии оставить, пока главное местное начальство не найдет удобного и приличного для оной помещения".

Прошло восемь лет. Проблема с открытием в городе среднего учебного заведения оставалась нерешенной, но за это время созревало общественное мнение в пользу разрешения этого вопроса. "Хотя и медленно проникала в сознание местного населения назревшая необходимость в открытии гимназии: сочувствие населения к скорейшему открытию гимназии с каждым годом росло; готовность жертвовать материальные средства увеличивались".

С разрешения генерал-губернатора Восточной Сибири М.С. Корсакова П.Н. Замятнин 17 апреля 1864 года предложил жителям Енисейской губернии "оказать добровольные пожертвования для приобретения под гимназию дома". Для проведения организационной работы 16 декабря этого же года был создан Временный комитет по устройству гимназии. В него вошли: председатель Енисейского губернского правления Гаупт, председатель Енисейского губернского суда Ефимов, губернский архитектор Неклюдов, купец Сажин и другие. Комитет должен был позаботиться о покупке дома и приспособлении его под нужды гимназии, собрать по подписке для этого деньги. К февралю 1865 года комитетом были выработаны следующие предложения:

1. в Красноярске открыть классическую гимназию с одним латинским языком;
2. в первый год открыть не более двух классов, прибавляя затем по одному классу ежегодно в течение последующих пяти лет;
3. устроить помещение на первый год для 68 своекоштных воспитанников и 12 казеннокоштных пансионеров;
4. ограничить в первые три года существования гимназии расходы казны 13 020 рублями ежегодно;
5. открыть пансион при гимназии на 26 воспитанников.

5 октября члены комитета обращаются к генерал-губернатору Восточной Сибири со следующим ходатайством: "В каждой губернии полагается по крайней мере, одна гимназия; открытие гимназии в г. Красноярске обусловливается единственно приобретением для нее собственного дома, на каковой предмет имеется достаточный капитал; за неучреждением здесь гимназии большая часть родителей по неимению средств должны будут ограничиться или одним только образованием детей своих в прогимназии или с крайним для себя лишением отсылать их, как и ныне, для гимназического образования в другие, весьма отдаленные от Енисейской губернии соседние губернии".

Одновременно с вопросом об открытии гимназии комитету пришлось отстаивать сохранение уездного училища, так как его предполагалось закрыть в случае открытия гимназии: "Что же касается закрытия в Красноярске уездного училища, то комитет просил училище не упразднять, так как в Красноярском уездном училище находится 300 учеников, из числа которых большая часть ограничивается одной лишь первоначальной грамотой для поступления потом к коммерческим занятиям".

К февралю 1865 года было собрано 36 646 рублей, причем красноярский историк Бакай писал, что "пожертвования стекались быстро, без затруднений, даже без неприятной и хлопотной переписки. Все сословия приняли деятельное участие в подписке и одинаково аккуратно вносили деньги". Однако это было далеко не так. Свидетельством тому является запись в летописи, составленной А. Кытмановым в г. Енисейске.

В 1864 году "губернатор Замятнин, решив основать в Красноярске классическую гимназию, приступил к сбору пожертвований, и с этой целью приехал в Енисейск. Местные купцы, проведав о цели его приезда, совещались и придумывали, как поступить, если приедет с подпиской. Квартира отведена губернатору у Кытманова, там богатые люди и собирались обсудить грядущую беду. Самый богатый и скупой человек Баландин спрашивает Кытманова, сколько он подпишет, зная, что губернатор обратится к голове первому. Кытманов отвечает ему, что его дела теперь в зависимости от дел Григорова, которому он дал в кредит на большую сумму, более 100 тысяч рублей припасов и больше 100 рублей не даст. Баландин взял с Кытманова слово и успокоенный уехал домой. Приезжает губернатор, начинается подписка и к первому обращается к голове Кытманову. Тот рассказывает свои обстоятельства и подписывает 100 рублей. Губернатор возмущен и уговаривает подписать "0". Сговорчивый Кытманов соглашается в конце концов подписать 1000 руб., если губернатор возьмет вместо денег квитанцию Григорова. Губернатор соглашается и Кытманов подписывает 1000 руб. Замятнин едет к Баландину. Последний соглашается, ссылаясь на плохие дела, подписать столько, сколько подписал голова. Каково же было удивление и гнев Баландина, когда тот, раскрыв подписной лист, увидел - 1000 руб., вместо условленных с Кытмановым 100 руб. Одного купца, не согласившегося подписать 1000 руб., губернатор постращал, шутя, каким-то "делом", производившемся в городской управе. Старик Сергей Калашников привез губернатору 25 руб.; три часа губернатор его увещевал подписать больше, но старик так и остался при своем взносе.

Кытманов, Баландин, Дементьев, Григоров дали по 1000 руб., причем последний заявил, что уплачивает деньги из золота, имеющего добыться в 1865 году. Стодырнов, Данилов, Бородкин, А.Кытманов, Фунтосов подписали по 400 - 800 руб., все чиновники мелкие и крупные были принуждены участвовать в подписке. В округе, на приисках - везде шла подписка. Сам Замятнин поехал в северную тайгу и там всех привлек к подписке.

До 25 февраля 1865 г. в Енисейском округе было собрано 12 000 руб., в т.ч. в Енисейске - 9349 руб. В Енисейске также был устроен "благородный" спектакль, давший 192 руб. (110, с.419 - 420).

Был куплен дом и начаты работы по приспособлению его под нужды гимназии. Губернатор П. Н. Замятнин, пребывая в это время в Москве, и там развил деятельность по сбору средств в пользу открываемой гимназии, и "некоторые из московских жителей, движимые чувством соревнования к распространению народного образования и в отдаленном Сибирском крае, представили пожертвования, на которые губернатор, посоветовавшись с директором 3-й Московской гимназии Грифцовым, купил оборудование для физического кабинета и библиотеку". Книги для библиотеки собирались и в Красноярске. В пользу гимназии купцом М.А. Крутовским была подарена коллекция сибирских минералов, туруханские промышленники Сотниковы передали 15 шкур зверей, обитавших на севере края и национальные костюмы жителей северных территорий. П.Н. Замятнин внес свой вклад - кости мамонта, найденные в 1863 году у села Барабаново Частоостровской волости.

Однако вопрос окончательно не был решен и губернатору пришлось неоднократно слать телеграммы губернатору Восточной Сибири и министру народного просвещения, и лишь 1 июля 1868 года гимназия была открыта.

На церемонии открытия епископ Енисейский и Красноярский Никодим выступил с напутственным словом к будущим гимназистам: "Добрые юноши! Спешите поступить в гимназию, готовьтесь сделаться годными для обучения в ней, посвятите ваши нежные лета на прилежное изучение всего, что вам будут преподавать преосвященные и разумные наставники ваши. Вы скоро увидите себя здесь совсем другими: ваши познания будут со дня на день расширяться, светлеть и крепнуть, ...ваши умы наполнятся познаниями высокими, благотворными, из Красноярска вы обозрите весь шар земной, моря, и горы, и реки, узнаете все царства, все народы и племена, обитающие на сей земле".

Гимназия работала по "Уставу гимназий и прогимназий", утвержденному 19 ноября 1864 года, и должна была, во-первых, предоставлять "воспитывающемуся юношеству" общее образование и, во-вторых, готовить для поступления в высшие учебные заведения. На протяжении ряда лет гимназия испытывала трудности организационного характера, среди которых самым болезненным было отсутствие учителей по ряду предметов. Директор гимназии писал: "Не имея ни педагогического института, ни университета, ни духовной академии, ни даже учительской семинарии, Сибирь никаких учителей для Енисейской губернии поставлять не может. Вызов учителей из Европейской России сопряжен тоже с неудобствами. Молодые люди, окончившие курс в высших и даже в средних учебных заведениях Европейской России, предпочитают службу в последней. Правда, некоторые из них изъявляют желание вступить на учительские должности в Енисейской губернии, но пока происходит переписка, эти находят себе место в Европейской России, или они предъявляют такие притязания, которых удовлетворить никак нельзя было".

Такое положение дел приводило к тому, что в гимназии постоянно не велось преподавание ряда предметов. На уровне преподавания сказывалось отрицательно отсутствие книг, пособий и даже карандашей, бумаги, аспидных досок. В связи с этим проводилась корректировка учебного плана. Серьезное внимание уделялось в гимназии дисциплине. На педагогических советах отмечалось, что ученики "совершенно не приучены к необходимому порядку, ко вниманию в классе, опрятности и чистоте одежды". Меры к наведению порядка предпринимались очень серьезные. Проведение ряда заседаний привело к выработке довольно суровых мер для наведения надлежащей дисциплины. Для учеников, "неисправных в поведении", служили, кроме замечаний, следующие взыскания: стояние на коленях в классе, стояние на месте и у доски во время урока, удаление из класса, оставление в классе после уроков минимум на четверть часа и максимум на час, арест в карцере на один день, арест в карцере на три дня, строгий выговор в присутствии совета с угрозою исключения и, наконец, исключение из гимназии.

Несмотря на подобные издержки педагогического процесса, открытие гимназии сыграло важную роль для жизни Красноярска. В гимназии обучались дети со всей губернии. До этого отправлять приходилось в Томск и Иркутск.

При гимназии был учрежден Попечительский, или как его называли раньше, Попечительный совет, членами которого были представители Городской думы, купеческого и мещанского обществ, почетные граждане города, внесшие крупные денежные вклады на ее развитие, директор учебного заведения. Председатель Попечительского совета избирался на три года. Попечительские советы заботились о привлечении денежных средств для развития гимназии, содействовали устройству квартир для беднейших иногородних гимназистов, организовывали инвентарные проверки, рассматривали годовые сметы и отчеты, определяли размеры жалования директору и другим должностным лицам, регулировали размер платы за обучение.

Члены Попечительских советов гимназий и прогимназий имели право носить мундир шестого разряда Министерства Народного Просвещения.

При гимназии организовывались различные общественные мероприятия. В частности, именно в ней были организованы первые публичные чтения. Естественно, темы и содержание лекций утверждались в цензурном комитете в городе Иркутске. Кроме этого устраивались "пробные чтения" в присутствии лекторов, чтобы "обсудить добросовестно все достоинства и недостатки как самой лекции, так и лектора, чтобы обеспечить успех публичных чтений".

Принимать участие в просветительской деятельности изъявили желание 22 человека, и в начале 1881 года состоялись первые лекции, к которым "местное общество отнеслось сочувственно". Однако, пожар, который уничтожил значительную часть города и в том числе от которого очень пострадало здание гимназии, надолго прервал лекционную работу. Здание отремонтировали, но всем было ясно, что требуется строительство нового помещения.

Инициативу по сбору средств на новое строительство проявил губернатор И.К. Педашенко, который начал искать жертвователей. На его призыв откликнулся почетный попечитель гимназии И. Г. Гадалов, который внес взнос в размере 17 000 рублей. Это было самое крупное пожертвование. 12 июля 1889 года было заложено новое здание, которое было завершено в 1891 году. Иван Герасимович Гадалов впоследствии не раз оказывал существенную финансовую поддержку гимназии. В это время гимназия в своей работе руководствовалась новым Уставом от 30 июня 1871 года, а также циркуляром от 18 июня 1887 года, получившем название -циркуляр "О кухаркиных детях". К 1 января в гимназии обучалось 220 учащихся, из которых детей дворян и чиновников было 94 (42,8%), а детей крестьян - 15 (6,8%).

В 1876 г. в г. Енисейске была открыта мужская шестиклассная гимназия. Городская дума добилась открытия гимназии после того, как в 1874 году посетивший город главный инспектор училищ Маак выразил недоумение, почему Енисейск не хлопочет об устройстве гимназии. Для строительства гимназии была проведена подписка. Большой взнос внес Аверьян Матонин. Но когда все средства истощились, Игнатий Кытманов закончил постройку здания, пожертвовав до 50 тыс. руб. Руководил стройкой выбранный строительный комитет.

3. Развитие общеобразовательной средней школы Восточной Сибири в 70-е годы - начале 90-х годов XIX в.

Ведущими исследователями русской средней общеобразовательной школы конца XIX - начала XX вв. (Н.И. Алпатов (5), А.Г. Вигдоров (26), Ш.И. Ганелин (35), Н.А. Константинов (87), Ф.Ф. Шамахов (271) и др.) период 70-х - начала 90-х годов однозначно признан как один из наиболее трудных периодов в ее истории. Причиной этому была проводимая правительством школьная политика в лице министров народного просвещения Д. А. Толстого и И. Д. Делянова.

Ш.И. Ганелин указывает, что "борьбу с революционной крамолой в школе Д. Толстой считал своей главной задачей". Основная линия этой борьбы заключалась в проведении "контрреформы взамен слишком прогрессивного устава 1964 года". Аналогично высказываются все без исключения исследователи средней школы дореволюционной России.

Проведенная Д.А. Толстым реформа единодушно признана, говоря словами Ш.И. Ганелина; "огромным злом в истории русской школы, одной из наиболее мрачных и позорных ее страниц".

Министерство И.Д. Делянова характеризуется Ш.И. Ганелиным как орган правительства, ведущий беспощадную борьбу "с революционным влиянием, с каким бы то ни было проявлением прогрессивной мысли в школьном деле". Отмечено "решительное усиление влияния на школу церкви и Синода, жестокое преследование национальной школы, дальнейшее развитие "классического кошмара".

Аналогично характеризуют министерство И.Д. Делянова Н.А. Константинов (87), Ф. Ф. Шамахов (271) и другие исследователи.

Единодушно подчеркивается введение И. Д. Деляновым постыдного циркуляра о "кухаркиных детях", а также разработка других мероприятий, которые были направлены на лишение детей народных масс права на образование. Немаловажное место в работах авторов отводится либеральной критике школьного курса правительства.

Значительное место занимают анализ и оценка фактов проникновения революционных идей в среду учащейся молодежи и борьбы правительства с этим явлением.

Дается некоторая статистика школьного образования и ее анализ (рост числа школ, количество учащихся, их сословный состав и т. д.).

Незначительное место отводится освещению положительного опыта работы отдельных преподавателей.

В работах исследователей восточносибирской средней школы (В. Ф. Афанасьев (12), Д. Г. Жолудев (55), А. П. Панчуков (171) и др.) дан анализ в основном статистики школьного образования данного периода. Процесс развития средней школы региона рассматривается без должной связи со школой России. Поэтому восточносибирская школа замыкается ими в узкие рамки, недостаточно соотносится с закономерностями общероссийского процесса развития средней школы, т. е. не устанавливается ее место и роль именно как регионального явления в этом процессе. В результате региональная специфика оборачивается принижением ее действительного значения.

Проводимые Россией реформы 60 - 70-х годов способствовали социально-экономическому и культурному развитию Восточной Сибири. В Сибири начала складываться немногочисленная местная интеллигенция (Г. Н. Потанин, Н. М. Ядринцев и многие другие), активно поддержавшая прогрессивные изменения в обществе. Среди них было немало лиц, выступавших с защитой идей просвещения, свободы, европейских форм жизни, которым постепенно удалось "пробудить в сибиряках сознание необходимости и пользы учения". Об этом говорят нередко встречавшиеся полемические статьи и заметки в местной и центральной прессе. В них можно было прочесть, например, что "Сибирь только тогда в состоянии будет воспользоваться всеми своими природными средствами, когда население ее встанет на известную умственную высоту, которая дается только образованием, до того же времени большая часть этих средств будет гибнуть бесполезно", что "вопрос о просвещении играет в Сибири более важную роль, чем где-нибудь: связывается за Уралом, можно сказать, со всеми, вопросами местной жизни. Практически это выразилось в "пожертвованиях на школьное дело, принявших со временем довольно крупные размеры".

Надежды общества на развитие просвещения в Восточной Сибири стали более или менее оправдываться только с 1867 г., когда на эту окраину Российской империи было распространено действие "Положения об управлении гражданскими учебными заведениями в Западной Сибири" от 12 апреля 1859 г. Этим "Положением" руководство учебными заведениями в крае переходило от губернаторов и управляющих областями непосредственно к генерал-губернатору, а "для ближайшего надзора за учебной частью был учрежден, хотя и не вполне самостоятельный, но специальный орган МНП - главный инспектор училищ". Объединение управления "училищной частью в лице генерал-губернатора"; облеченного значительной властью и "пользовавшегося во вверенном, его управлению крае большим влиянием", оказало, особенно в первые годы, "благотворное влияние на ход развития народного образования".

Это отразилось прежде всего на финансирований "народного образования, что позволило только за первые три года - с 1867 г. по январь 1871 г. - увеличить количество начальных училищ в 2,86 раза (с 64 до 183). В последующие годы увеличение финансовых расходов на начальную школу позволило, несмотря на более высокую стоимость жизни и более высокую стоимость содержания и строительства школ, не только догнать по темпам развития народного образования Европейскую Россию, но и опередить ее. Так, например, в 1889 г. на народное образование в г. Иркутске было отпущено 16,8 проц. из городского бюджета, в то время как в Москве и Петербурге только 6.9 и 7,6 соответственно. Количество школ увеличилось с 1867 г. по 1894 г. в 349,2 раза, достигнув количества 22346 начальных школ, и в последующие годы темп роста количества школ в Восточной Сибири был выше, чем в целом по России. С 1894 г. по 1911 г. их количество увеличилось в 2,43 раза. С целью улучшения постановки учебно-воспитательного процесса в начальной школе в Иркутске в конце 60 - начале 70-х годов стали проводить педагогические съезды. Для народов коренных национальностей предоставили некоторые льготы при поступлении в учебные заведения, особенно по русскому языку. В первые три года действия "Положения" на территории Восточной Сибири было положено начало созданию системы среднего образования в регионе. В 1868 - 1869 гг. открыли

Красноярскую губернскую гимназию и Якутскую прогимназию, строившие свою работу на основе устава 1864 г. В 1870 г. распоряжением иркутского генерал-губернатора на основании "Положений о женских гимназиях и прогимназиях МНП", утвержденного царем 24 ноября 1870 г., восточносибирские женские училища второго разряда и Иркутское училище первого разряда преобразовали в женские прогимназии и гимназию. Таким образом, к 1 января 1871 г. на территории Восточной Сибири было 12 средних учебных заведений. Активное участие в создании учебных заведений принимали городские общества и частные лица, жертвовавшие значительные средства. Именно "на эти пожертвования была создана за Уралом средняя школа и в значительной степени поддерживалась до" установления советской власти в Сибири.

Дальнейшее развитие средней школы региона было в немалой степени сопряжено со школьной политикой министров Д. А. Толстого и И. Д. Делянова. Неудачный выстрел Каракозова в царя (4 апреля) послужил поводом к усилению политической реакции в стране, непосредственно отразившейся в области среднего образования. Председатель комиссии по делу Каракозова Муравьев в записке царю прямо заявил, что выстрел 4 апреля 1866 года - это в известной мере "результат разрушительных действий вредных элементов, выпускаемых отчасти от извращенных ученых и учебных заведений", что министерство Головнина создало поколение, "зараженное ультрадемократизмом, социализмом и нигилизмом". В царском рескрипте от 13 мая 1866 г. на имя председателя комитета министров отмечалось, что высочайшее "внимание уже обращено на воспитание юношества и даны указания на то, чтобы оно было направляемо в духе истин религии, уважения к правам собственности и соблюдения коренных начал общественного порядка". Для Д. А. Толстого, принявшего министерство в эпоху "начавшегося этапа борьбы с духом, чуждым прежнему времени", ввиду исходивших "непосредственно от воли императора указаний, не могло быть иной задачи, кроме приспособления преподавания в учебных заведениях его ведомства к вышеуказанным воспитательным целям". Д. А. Толстой и его сторонники считали, что "дух, чуждый прежнему времени", не внедрился бы в школу, если бы юношество "воспитывалось на произведениях классической древности, на том высоком изяществе и строгом нравственном достоинстве, коими большей частью запечатлены лучшие произведения древних классиков".

В основу гимназического обучения была положена классическая система, игнорировавшая образовательную ценность других предметов. Из 206 годовых часов, отводившихся по новому уставу на учебные предметы, древним языкам отвели 85 ч. (41,26 проц.). К тому же согласно одному из принципов, положенному в основу работы классических гимназий, - "сосредоточить умственные силы учеников на главнейших предметах гимназического курса в видах достижения учащимся юношеством надлежащей умственной зрелости" та же латынь и греческий, да еще математика сделали обучение в гимназиях "классическим кошмаром".

По уставу 1871 г. впервые в истории средней школы России вводились единые программы с точным распределением материала по классам и годам, обязательным для всех гимназий. Учителя должны были строго соблюдать установленные инструкции и правила.

Введенный институт классных наставников, с привлечением директора и инспектора к преподавательской деятельности, был направлен на повышение школьной дисциплины, на усиление воспитательной работы среди учащихся и устанавливал внешкольный надзор за воспитанниками.

Вышеизложенное показывает, что устав 1871 г. нацеливал на усиление "охранительных начал" в средней школе. В этом же духе было издано несколько министерских циркуляров и распоряжений. Например, в циркуляре от 21 сентября 1866 г. "О повышении требований при проведении экзаменов в гимназиях и при поступлении в университет" говорилось, что требования при поступлении в гимназию сильно снижены, и рекомендовались циничные меры против "переполнения низших классов гимназий такими учениками, которым по положению и средствам их родителей более свойственно обучаться не в гимназиях, а в уездных училищах". Или циркулярное распоряжение 1869 г., которое предписывало учебным заведениям приобретать: педагогическую литературу, одобренную и рекомендованную Министерством народного просвещения. Такое же распоряжение было сделано и в отношении учебных пособий и руководств. Еще раньше, с 1866 г., стали публиковать списки книг, приобретать которые учебным заведениям запрещалось.

Таким образом, политика правительства в области среднего образования имела следующие направления: во-первых, чрезмерное усиление классицизма; во-вторых, усиление муштры и зубрежки; в-третьих, усиление административного контроля за преподавательским составом и установление надзора за учащимися; в-четвертых, установление цензуры над педагогической литературно-издательской деятельностью; в-пятых, ограничение доступа в среднюю школу лицам из малообеспеченных сословий.

Политика правительства, закрепленная уставом 1871 г., определила один из наиболее мрачных периодов в истории средней школы России, когда, по словам проф. Н. Кареева, "не просто хотят развить ум человека, а навязать ему известные традиции и сделать его голову недоступной для идей, считаемых превратными", когда "в основу всей системы общественного развития кладутся догматизм, фанатизм и деспотизм, стремящиеся, прежде всего, убить в воспитаннике все проявления его личности, сколько-нибудь не поддающиеся этой дрессировке; когда есть прямая, хотя бы и не всегда вполне осознанная вражда к личному развитию, к индивидуальной инициативе, ко всякому отклонению от единоспасающей истины. Такова была школа иезуитов, подчинявшая воспитание юношества интересам католической церкви. Тем же духом отличается и российский классицизм последней трети XIX века".

Ликвидировав реальную гимназию и создав единый тип средней школы - классическую гимназию с двумя древними языками по уставу 1871 г., правительство создало сословную школу, ориентированную на подготовку детей дворянского сословия к поступлению в университет или на занятие ими чиновничьих должностей в государственной и общественной службе. Но эта школа, характеризовавшаяся схоластическим, "оторванным от жизни содержанием обучения, не могла отвечать нуждам развивающегося капиталистического производства в подготовке кадров. Жизнь требовала другой школы, способной отвечать запросам экономического развития страны. Поэтому правительство уже в следующем 1872 г. создало новый тип средней школы - реальные училища, устав которых был утвержден царем 15 мая 1872 г.

По своему положению реальные училища были ниже реальных гимназии и воплощали принцип сословно-элитарной организации системы образования. Реальные училища являлись второсортным, по сравнению с классической гимназией, типом средней школы и были рассчитаны на удовлетворение образовательных потребностей средних городских слоев населения, цель которых - "доставлять учащемуся в них юношеству общее образование, приспособленное к практическим потребностям и к приобретению технических познаний".

В реальных училищах ввели шестилетний курс обучения, 5-е и 6-е классы могли иметь два отделения - основное и коммерческое в зависимости от местных потребностей. При наличии необходимых средств открывали седьмой дополнительный класс при основном отделении. В 7 классе разрешалось иметь три отделения: общее, предназначенное для подготовки учащихся в высшие технические учебные заведения, и два с профессиональным уклоном - механико-техническим и химико-техническим.

В Восточной Сибири первое шестиклассное реальное училище с коммерческим отделением в 5 и 6 классах учреждено в 1876 г. в составе всех шести классов в г. Троицкосавске.

С открытием Троицкосавского реального училища была создана система среднего образования в Восточной Сибири, включавшая основные типы общеобразовательной средней школы: мужские и женские гимназии и реальные училища.

В 70-е - начале 90-х годов XIX в. рост средних учебных заведений в регионе замедлился и составлял по 4 школы в десятилетие, достигнув к 1890 г. 20 учебных заведений: четырех мужских гимназий и прогимназий, трех реальных училищ и тринадцати женских средних учебных заведений. Этот период для восточносибирской средней школы был преимущественно периодом стабилизации финансового и материального положения учебных заведений. Местные Общества и частные лица помогали средним школам своими пожертвованиями. Например, в 1880 г. купец И.С. Хаминов пожертвовал Иркутской мужской гимназии 1000 руб., в том же году Енисейская прогимназия получила от городского общества пожертвований на 590 руб. Для Оборудования физического кабинета в Енисейской женской гимназии необходимую сумму в 2800 руб. собрали по подписи, когда и. о. председателя педагогического совета этой гимназий Варгулевич в "простой, но довольно удачной по форме речи высказал обществу недостатки женской гимназии, бедность учебных пособий и особенно физического кабинета".

Учебные кабинеты существовали при всех мужских учебных заведениях, а при женских - только в гимназиях, причем оборудованы крайне бедно. Так, в физическом кабинете Красноярской женской гимназии в 1893 г. было только 66 приборов и инструментов, а пособий для преподавания естественной истории - 52. Воспитанницы гимназии "при изучении курса физики по мере необходимости пользовались пособиями из физического кабинета мужской гимназии".

Библиотечный фонд мужских учебных заведений был значительно больше такового в женских гимназиях и прогимназиях. К 1890 г. в четырех мужских гимназиях он составлял 21150 томов, в трех реальных училищах содержалось 17036 томов, а в четырех женских гимназиях только 6847 томов и в девяти прогимназиях - 6747 томов. Всего в женских учебных заведениях имелось 13614 томов. Эти данные наглядно доказывают, насколько слаба была учебно-материальная база женских учебных заведений особенно прогимназий. Женские прогимназии значительно, уступали по учебно-материальной обеспеченности не только, мужским, но и женским гимназиям. В. Минусинской и Киренской прогимназиях до 1890 г. не было собственных библиотек.

Все мужские учебные заведения (Читинская, гимназия с 1891 г.) имели собственные здания. Здание Троицкосавского реального училища или Енисейской, прогимназии стоимостью, более 100 000 руб. и более 80 000 руб. были лучшими. Здание Иркутской гимназии имело ряд технических недостатков и много неудобств в расположении комнат. Красноярская гимназия находилась, в каменном, но тесном здании до 1892 г., когда перешла в новое, более просторное здание. Читинская гимназия, находившаяся в наемном деревянном здании, которое не соответствовало назначению, с 1891 г. перебралась в собственное каменное двухэтажное здание.

Более скромные бюджеты женских школ не позволяли им всем иметь собственные здания, правда, большинство (11 из 13) находились в каменных зданиях и только Троицкосавская гимназия и Верхнеудинская прогимназия располагались в деревянных зданиях. Собственные здания имели три гимназии (Иркутская, Красноярская и Троицкосавская) и три прогимназии (Верхнеудинская, Иркутская и, Нерчинская). Иркутская и Красноярская гимназии находились в зданиях, вполне пригодных по своему назначению. Наиболее удобны были помещения Иркутской и Нерчинской прогимназий. Здание Троицкосавской гимназии после капитального ремонта; стало удовлетворять требованиям для успешной работы. Помещения Верхнеудинской и Читинской прогимназий были тесными, помещения же Нижнеудинской и Киренской прогимназий были не только тесными, но и холодными. Енисейская гимназия находилась в старом здании с очень плохими гигиеническими условиями: воздух сырой, от сырости полы прогнили, зимой холодно, классы очень тесные. Строительство нового здания за недостаточностью средств сильно затянулось, и достроили его только в 1917 г. Неустойчивость, материального положения женских гимназий и прогимназий определялась их бюджетными средствами. Правительство, заинтересованное в развитии среднего образования, принимало деятельное участие в материальном содержании школ. Однако женские учебные заведения, которым и предавался характер частных учебных заведений, должны были финансироваться преимущественно из местных источников. Чтобы убедиться в этом, рассмотрим бюджетные поступления восточносибирских средних школ за 1886 г. Так бюджеты 5 мужских гимназий составили 187924 руб. 49 коп., из них 141855 руб. 21 коп. поступили из государственного казначейства. Остальные денежные поступления составили: плата за обучение - 14741 руб. 20 коп. (7,84 проц.), сбор за содержание частных пансионеров - 18789 руб. 26 коп., частные и общественные пожертвования и поступления составили 9103 руб. 59 коп. (4,84 проц.) и процент с имеющихся капиталов - 3435 руб. 23 коп. (1,83 проц.). Троицкосавскому училищу, при годовом бюджете в 25966 руб. 65 коп., из государственного казначейства поступило 22386 руб. 26 коп. (86,21 проц.). Плата за обучение составила 1450 руб. (5,58 проц.), пожертвования от частных лиц и городского общества 872 руб. 94 коп. (3,27 проц.) и процент с пожертвованных капиталов - 1257 руб. 45 коп. (4,84 проц.). Эти данные показывают, что государство действительно принимало самое активное участие в финансировании мужских учебных заведений. Плата, взимаемая за учение, составляла лишь небольшой процент в бюджетах этих учебных заведений. Роль буржуазных кругов в финансировании мужской школы также была незначительной и не превышала 5 проц., но именно на их средства открыли средние учебные заведения.

В женских учебных заведениях основным источником содержания являлись средства, отпускаемые городскими обществами, пожертвования частных лиц и сбор платы за обучение. Все это составляло 75426 руб. 40 коп. (74,3 проц.). Из государственного казначейства поступило в виде субсидии только 6500 руб. (6.4 проц.). При этом Иркутские гимназия и прогимназия и Троицкосавская гимназия остались без государственной субсидии. Основную тяжесть расходов несли сами родители, желавшие обучать своих дочерей (31,7 проц.). Озабоченные внедрением женского труда в производство, буржуазные городские самоуправления делали финансовые вложения, доходившие до 25 проц. всей стоимости содержания. Почти безучастное отношение государства к женскому образованию ставило их в затруднительное положение, что можно наглядно подтвердить следующими данными: на бюджеты 13 женских гимназий и прогимназий было выделено из всех источников финансирования в 1886 г. 101542 руб. 06 коп., в то время как на бюджеты 5 мужских гимназий и прогимназий - в 1,85 раза больше, при этом в среднем на каждое мужское учебное заведение денежных средств в 4,81 раза больше.

Скудность материальных средств женских средних школ прямо отражалась и на открытии классов. Так, в Енисейской прогимназии в 1874-1875 учебном году не был открыт четвертый класс. Для открытия этого класса на следующий учебный год городской думе пришлось увеличить пособие для прогимназии до 10000 руб., но и их не хватило. Тогда силами учащихся было поставлено несколько спектаклей, сбор с которых пошел на открытие 4 класса. В последующие годы открытие новых классов также задерживалось. В 1878 г. из-за дефицита бюджета 5 класс прогимназии был под угрозой закрытия, но спасен родителями учащихся, 6 класс открыли лишь в 1878 г. после устроенного концерта, давшего 500 руб., и собранных по подписке 1050 руб. и т.д. В Красноярской женской гимназии за неимением средств задерживалось открытие 7 класса до 1878 г., а открытие 8 класса состоялось через 9 лет, т. е. в 1887 г., когда дополнительный класс был обеспечен процентами с пожертвованного и неприкосновенного капитала в 30000 руб.

Ачинская прогимназия не могла открыть 4 класс в течение 15 лет, и лишь только после продажи завещанного прогимназии имущества купеческой вдовы 3. Л. Рухловой в 1897 г. 4 класс был открыт в 1900 г.

Якутская прогимназия, учрежденная в 1900 г. в составе четырех классов, смогла открыть седьмой класс только в 1900 г.

Иркутская вторая И. С. Хаминова гимназия, открытая в составе приготовительного и трех младших классов в 1879 г., открыла четвертый класс уже на следующий год. Затем до 1901 г. открытия классов не было также из-за недостаточности средств.

Важнейшей заботой педагогических советов учебных заведений было обеспечение школ учительскими кадрами. Так, в 1879 г. в двух мужских гимназиях и двух прогимназиях было 11 вакантных учительских должностей. В 1880, 1885 - 1887 гг. их стало 13. По этой причине в конце 70-х - начале 80-х годов ни в одной из гимназий не проводились занятия по естественной истории. Еще сложнее обстояло дело с преподаванием древних языков. Министерство, не имея возможности как следует укомплектовать преподавателями древних языков классические гимназии в европейской части России, тем более не могло этого сделать в Восточной Сибири. Поэтому очень часто занятия по древним языкам проводили учителя по найму, а иногда занятий не было совсем. Так, в Енисейской прогимназии в год ее открытия преподавателя древних языков не было; в последующие 12 лет сменилось 10 учителей. Естественно, о солидности преподавания этих предметов в прогимназии не могло быть и речи, "в ней только благодаря снисходительности при приеме и переводных экзаменов искусственно поддерживалось обучение древним языкам". В Якутскую прогимназию штатный учитель древних языков был направлен только в 1883 г. В Красноярской гимназии во второй половине 70-х годов древние языки преподавал некто Контратович, который, ведя преподавание этих языков, показал себя совершенно бездарным, не умеющим не только вести преподавание, но и поддерживать дисциплину в классе. Недоставало учителей также и по другим предметам. В Якутской прогимназии постоянно было от 3 до 6 учительских вакансий. Примерно такое же положение было в Енисейской прогимназии. Так, в 1883 г. имелось 6 вакантных должностей, которые замещали два учителя из уездного училища помощник классного наставника, начальник телеграфной станции, два врача. Красноярская губернская гимназия только с 1881. г. стала иметь "почти всегда полный комплект учителей", Иркутская - с 1882 г. Такое положение с учительскими кадрами, безусловно, отрицательно сказывалось на состоянии, учебного процесса и успеваемости учащихся. Кроме того, не все преподаватели добросовестно относились к порученному делу. Например, с преподавателей Читинской гимназии в 1890- г. за пропуски уроков по "неуважительной причине было удержано из жалования 11 руб. 22 коп.".

Если мужские учебные заведения не имели полных штатов учителей, то в женских гимназиях и прогимназиях в эти годы или совсем не было своих штатных учителей или почти совсем не было. Большинство совместителей из мужских гимназий, учительских семинарий и уездных училищ к своим обязанностям относились, вполне добросовестно. Во многом это объяснялось тем, что председателями педагогических советов женских учебных заведений обязательно были директора мужских средних школ, в том числе и уездных училищ, на которых лежала ответственность за постановку учебного процесса в женских школах. Однако совмещение не всегда проходило удачно в силу ряда причин объективного и субъективного характера. Например, в Верхнеудинске, где женская прогимназия и уездное училище находились на разных берегах реки, учителя уездного училища часто не успевали своевременно приходить на уроки, из одного учебного заведения в другое, а иногда, при затруднительности, переправы через реку, пропускали занятия в прогимназии. Не всегда уровень знаний преподавателей уездных училищ соответствовал тому, чтобы успешно вести преподавание в женской средней школе, как это было, например, в Киренской прогимназии; в ней не было не только своих преподавателей, но даже попечительного совета. Функции попечительного совета выполнял педагогический совет, состоявший из преподавателей уездного училища. Однако совместителей не устраивала оплата труда. Так, в Енисейской женской гимназии в связи с преобразованием прогимназии в гимназию в 1881 г. оплата за годовой урок была установлена в 30 руб. Совместителей-преподавателей мужской гимназии такая оплата не удовлетворяла, и они стали отказываться от проведения уроков в женской гимназии, поэтому в следующем учебном году попечительный совет был вынужден поднять оплату за годовой урок до 60 руб.

Несмотря на трудности, с которыми пришлось сталкиваться средним учебным заведениям, их положение постепенно улучшалось и становилось все более устойчивым. Одним из показателей устойчивости является постепенный рост числа учащихся в этих заведениях. К 1 января 1881 г. в четырех мужских гимназиях было 611 учащихся, в Троицкосавском реальном училище - 73 учащихся и в 11 женских гимназиях и прогимназиях - 1100 учениц. Всего 1784 человека. К 1 января 1886 г. в пяти мужских гимназиях был 741 учащийся (в 1884 г. открыли Читинскую гимназию), в реальном училище 60 учащихся и в 13 женских учебных заведениях - 1487 учениц. Всего 2288 человек . Таким образом, рост количества школ (в 1,19 раза) отставал от числа учащихся (в 1,28 раза). К 1 января 1891 г. в четырех мужских гимназиях было 773 учащихся, в реальных училищах (Троицкосавском, Нерчинском и Якутском, преобразованном из прогимназии) было 215 учащихся и в 13 женских гимназиях и прогимназиях 1576 воспитанниц. Всего 2564 человека. В период с 1886 г. по 1891 г. рост количества учащихся (в 1,12 раза) также опережал рост количества учебных заведений, как и в предыдущие годы. Особенно следует выделить данные, показывающие рост количества учащихся в мужских гимназиях в период с 1881 г. по 1891 г. Этот рост составил 162 человека (1,27 раза), в то время как по России в целом и в Западной Сибири в частности наблюдалось сокращение количества учащихся. В России с 1882 г. по 1895 г. сокращение составило 2888 человек (с 65751 до 62863), а в Западной Сибири с 1881 г. по 1891 г. - 41 человек (с 666 до 625) .

Снижение количества учащихся в классических гимназиях было вызвано правительственной политикой в области среднего образования, издавшего 18 июня 1887 г. печально известный "циркуляр о кухаркиных детях", и утверждением царем мнения Государственного совета о прекращении отпуска казенных средств на содержание, приготовительных классов при гимназиях и прогимназиях. И то и другое направлялось на лишение детей малоимущих сословий возможности получения среднего образования. В Восточной Сибири, где никогда не было поместного дворянства, а купцов и промышленников было совсем немного, выполнение "циркуляра о кухаркиных детях" стало более затруднительным, чем в Европейской России. В Восточной Сибири гувернеров почти совсем не имелось, поэтому закрытие приготовительных классов, сильно снижавшее уровень подготовки учащихся к поступлению в первый класс, в первую очередь отразилось на детях имущих сословий, составлявших большинство приготовительных классов. Значительное число детей малоимущих сословий готовилось к поступлению в первый класс гимназии после окончания начального училища.

Закрывая приготовительные классы, директора гимназий и прогимназий вскоре начали ходатайствовать перед высшим учебным начальством об открытии приготовительных классов и изыскивать на их содержание средства. Так, Красноярская гимназия, закрыв приготовительный класс в 1888 г. вновь открыла его в 1889 г. В Енисейске городская дума из-за дефицита бюджета не могла принять на себя содержание приготовительного класса, но как только финансовый вопрос города стал улучшаться, дума "изыскала дополнительные средства", и в 1891 г. при Енисейской прогимназии открыли этот класс. Приготовительный класс не закрыли только в Якутской прогимназии, поскольку он находился в местности, где "разговорный язык большинства населения не русский".

По сословному составу в мужских учебных заведениях самой многочисленной была группа детей дворян и чиновников, в женских гимназиях и прогимназиях - группа детей средних и низших городских сословий. В 1890 г. в Читинской гимназии дети чинов-пиков составляли 44,1 проц., дети лиц духовного звания 1,4 проц., дети средних и низших городских сословий - 35,2 проц., дети сельских сословий - 19,3 проц.. В Енисейской прогимназии детей дворян и чиновников было - 43,3 проц., а детей почетных граждан и купцов - 13,4 проц., детей лиц духовного звания - 6 проц., других городских сословий - 25,4 проц., и детей сельских сословий - 11,9 проц. (40.С.4). В Красноярской гимназии в 1892 - 1893 учебном году обучалось детей "дворян и чиновников 42,8 проц., детей почетных граждан и купцов - 21 проц., детей лиц духовного звания - 4 проц., других городских сословий - 22,3 проц. и детей сельских сословий - 6,8 проц. Несмотря на многочисленность, дворянское сословие, представленное в Восточной Сибири губернскими и уездными чиновниками, в конце XIX в. еще прочно сохраняла свои позиции в классической гимназии. Это можно объяснить следующими факторами:

1. Крайне небольшим количеством гимназий. Они находились только в городах, что еще в большей степени делало эти школы малодоступными для сельских сословий.
2. Возможностью семей чиновников лучше подготовить своих детей к поступлению в гимназию.
3. Политикой правительства в области среднего образования, направленной на очищение гимназий от "кухаркиных детей". И хотя в циркуляре от 26 ноября 1892 г. подтверждалось, что при приеме детей в гимназию следует принимать во внимание вступительные баллы и возраст учащихся, предпочтение затем отдавалось детям образованных классов, учитывалось общественное положение и благосостояние родителей.
4. Платой за обучение, обременительной для беднейших слоев населения. При этом следует сказать, что крестьянство Восточной Сибири, которое нередко мало чем отличалось своим экономическим положением от купцов, формально - отсутствием соответствующего гильдейского свидетельства, вполне могло бы обучать своих детей в гимназии, однако для их детей средних школ попросту не было.
5. Кроме того, среднее образование не пользовалось спросом среди малоимущих городских и особенно сельских сословий. Их потребности ограничивались в основном элементарными знаниями.

В женских гимназиях и прогимназиях детей чиновников было значительно меньше. Так, в Иркутской прогимназии в 1892 г. из 217 учениц детей дворян и чиновников было 30,4 проц. детей почетных граждан и купцов первой гильдии - 6,5 проц. детей лиц духовного звания - 4,2 проц., детей остальных городских сословий - 46,5 проц., детей крестьян, казаков, инородцев, поселенцев и ссыльных - 12,4 проц. В Киренской прогимназии в этом году обучалось детей дворян и чиновников - 11,1 проц., детей лиц духовного звания - 4,4 проц., детей купцов и мещан - 55,6 проц., детей крестьян - 15,6 проц., детей казаков - 6,8 проц., детей ссыльных - 6,5 проц. Из приведенных данных видно, что контингент учащихся в женских учебных заведениях в большинстве своем состоял из детей городских сословии. Большое количество женских школ отразилось на их сословном составе. В гимназиях губернских городов дочерей чиновников было больше, в уездных меньше. В женских средних учебных заведениях плата за обучение была самой высокой и доходила до 60 руб. в год. Однако процент детей городских сословий - мещан и ремесленников - также был самым высоким. Это свидетельствует о том, что главной причиной малодоступности средней школы для детей малоимущих сословий явилась их малочисленность.

Для иногородних учащихся затруднение вызывало жилье. Одни жили в ученических квартирах, специально подыскиваемых для этой цели школьным начальством, других родители устраивали у родственников и близких знакомых. При Иркутской и Читинской мужских гимназиях имелись пансионы. На каждый пансион приходилось по две воспитательских должности. Ранее чисто дворянские, затем, согласно уставу 1864 г., пансионы превратили в бессословные закрытые воспитательные учреждения. На основании правил от 23 мая 1872 г. заведование пансионом поручалось инспектору гимназии, но под наблюдением директора. Содержание пансионера до 1881 г. обходилось в 138 руб. 79 коп., затем - 330 руб. В Иркутской гимназии казенные стипендии учреждались только для детей, проживавших в Иркутской и Енисейской губерниях, проживавшим в Забайкальской и Якутской областях казенные стипендии стали назначать для пансионеров Читинской гимназии. Кроме казенных стипендий, по "особому каждый раз повелению императора назначали две именные стипендии; одну стипендию великого князя Алексея Александровича; две стипендии Иркутского приказа общественного призрения и ведомства Нерчинских горных заводов". В пансионах проживали и так называемые своекоштные пансионеры, которые платили за свое содержание 330 руб. В 1886 г. в Иркутской гимназии было 57 пансионеров, а в Читинской - 41. В хозяйственном и санитарно-гигиеническом отношениях пансионы содержали вполне удовлетворительно.

В гимназиях и реальных училищах по решению педагогических советов, а в женских учебных заведениях по решению попечительных советов, дети из бедных семей освобождались от платы за обучение в пределе до 10 проц. от полного состава учащихся по представлению свидетельств о материальной необеспеченности их родителей. Освобождали от платы за обучение и детей служащих или служивших в учреждениях Министерства народного просвещения. Кроме того, помогали бедным учащимся, бесплатно снабжая их классными принадлежностями и выдавая деньги на обувь и одежду.

В пользу недостаточно обеспеченных учащихся в женских гимназиях и прогимназиях ежегодно устраивали литературно-музыкальные вечера и спектакли силами учащихся, иногда. Совместно с учащимися мужских учебных заведений. В некоторых учебных заведениях вводили казенные и именные стипендии. Так, в Читинской мужской гимназии было 24 стипендии: 16 детям гражданских чиновников и 8 стипендий детям из бедных семей и сиротам. Со второй половины 80-х годов начали устанавливать стипендии воспитанницам женских средних школ. Так, в 1887 г. разработали положение о стипендиях графа А.П. Игнатьева и графини С. С. Игнатьевой при Якутской прогимназии. В 1896 г. была учреждена стипендия при Енисейской гимназии имени Н. Баландиной на проценты с капитала в 1500 руб.

"Охранительная" политика правительства отразилась не только на социальном составе учащихся, но и на постановке учебного дела в целом. Классицизм, введенный в гимназиях уставом 1871 г., уже с первого класса требовал изучения латинского языка. При этом на латинский язык отводилось в первом классе 8 недельных часов, в то время как на русский язык только 4 часа. Во втором классе учащиеся начинали изучать один из новых языков (3 часа), а с третьего класса еще и греческий язык (5 часов). В четвертом классе гимназисты изучали церковно-славянский язык. Таким образом, ученик четвертого класса изучал пять языковых предметов, не считая второго нового языка, который гимназист мог изучать по желанию.

Большое внимание в гимназии уделяли письменным работам по всем языковым предметам. Особенные трудности для учащихся представляли переводы с русского языка на латинский и греческий, которыми учащиеся занимались преимущественно дома. Так, в 1884 - 1885 учебном году в 4 и 5 классах Красноярской гимназии было предложено учащимся по 29 письменных переводов, а в 7 и 8 классах только по греческому языку - по 16 домашних письменных упражнений, представлявших собой законченные тексты или отрывки из произведений древних авторов. Эти переводы учащиеся должны были представить в срок не позднее двух недель с момента получения задания. Устными переводами и выполнением экстемпоралий занимались в классе. Аналогичные письменные и устные задания по переводу учащиеся выполняли и по новым языкам. Большой объем заданий на дом получали ученики и по другим предметам. Работа учащихся в школе и дома приводила их к частому переутомлению и заболеваниям.

Не лучше обстояло дело и в реальных училищах, где характер обучения оставался в основном таким же, как и в гимназиях, только здесь вместо древних языков преподавали химию и естествознание, требовавшие заучивания десятков классификаций животных, растений и минералов с огромной массой названий и т. п. По словам В. В. Половцова, "там, где естествознание преподавалось с некоторым усердием и строгостью, оно вносило в душу школьников прямо мертвящий элемент, делавший естествознание одним из самых несносных, скучных и бесполезных предметов". Недостаточная подготовленность учащихся к обучению, содержание образования, значительная нагрузка и слабая организация труда учеников на уроках при ряде сопутствующих недостатков (большое количество пропусков уроков, плохие учебники и т. д.) приводили к большому количеству второгодников. Так, в Иркутской гимназии в 1876 - 1877 учебном году из 320 учащихся успевающих было только 80 человек (25 проц.). 51 учащийся выбыл до окончания учебного года по разным причинам, еще 27 учащихся исключили за неуспеваемость и 162 ученика оставили на второй год. В этом же учебном году несколько большую, но также низкую успеваемость показали учащиеся Красноярской гимназии. Из 175 учащихся было переведено и удостоено аттестатов зрелости 75 человек (42,9 проц.).

Еще сложнее обстояло дело в реальных училищах. Так, в Троицкосавском реальном училище в год его открытия из "70 учащихся только 2 оказались готовыми к обучению в нем. Задавшись целью наполнить училище учениками, администрация вынуждена была держаться той же системы и при открытии старших классов, не требуя от учащихся знаний согласно программам реального училища". Такое положение дел в училище продолжалось до 1879 г., "когда количество учащихся достигло 105 человек, а успеваемость 81,3 проц. Новый директор училища уже не считал себя обязанным поддерживать систему своего предшественника и стал требовать и от преподавателей, и от учащихся точного исполнения программ, что было не под силу большинству учеников" (246.С.22, 42). В 1881 г. количество учащихся сократилось до 73, а в 1872 г. - до 60. Успеваемость в 1880 г. составила 28 проц., а в 1881 г. - 34,3 проц. В 1880 г. на второй год оставлено 26 учащихся, 41 выбыл и 5 окончило училище. В 1881 г. на повторное обучение оставлено 23 ученика, 22 выбыло и 3 окончило училище.

Однако уже в первой половине 80-х годов успеваемость учащихся в мужских учебных заведениях начала постепенно улучшаться, что было вызвано, прежде всего, начавшейся стабилизацией педагогических кадров, улучшения учебно-материального положения школ и более дружной работой педагогических советов, пытавшихся найти возможные решения в отношении повышения успеваемости учащихся. Как показывают материальные исследования, решениями педагогических советов преподавателям предписывалось "оживлять" уроки, чаще спрашивать учащихся, особенно тех, которые отличались слабой успеваемостью; чаще выставлять баллы в классные журналы за ответы учеников, чаще входить в переписку с родителями и родственниками неуспевающих учеников, указывая причины, которые, по мнению педагогических советов, препятствовали поднятию успеваемости воспитанников. При этом преподавателям было рекомендовано сообщать родителям наиболее эффективные меры, которые способствовали бы правильному и успешному выполнению домашних заданий и т. д. Классным наставникам рекомендовано вести наблюдение за тем, чтобы преподаватели не задавали на дом слишком много, чтобы учащиеся могли выполнить все заданное к следующему дню; составлять с преподавателями расписание домашних письменных упражнений; наблюдать за тем, чтобы уроки были более равномерно распределены по дням недели, не скоплялись на какой-нибудь день наиболее трудные предметы, а также и объем изучаемого наизусть, чтобы не могло произойти переобременение учеников; усилить борьбу с пропусками занятий, оказывать материальную помощь беднейшим ученикам и т. д.

Принимаемые меры позволили поднять уровень успеваемости, который был в 1879 г. 68,8 проц., в 1880 г. - 65 проц., в 1881 г. - 74,8 проц., в 1882 г. - 80 проц. Однако во второй половине 80-х годов уровень успеваемости несколько снизился и стабилизировался в пределах 60 - 70 проц.: в 1885 г. - 62,8 проц., в 1886 г. - 67,7 проц., в 1887 г. - 62,4 проц.

В Троицкосавском реальном училище стабилизация учебного процесса началась в 1882 г., когда уровень успеваемости учащихся поднялся до 71,5 проц., в 1883 г. до 73 проц., в 1885 г. - 68,4 проц., в 1886 г. - 70,2 проц, в 1887 г. - 70,4 проц.

В женских гимназиях, дававших более ограниченный круг знаний по сравнению с мужскими учебными заведениями, ученицы были загружены учебными занятиями значительно меньше: на обязательные предметы отводилось всего 107 годовых часов, а недельная нагрузка не превышала 17 часов. Необязательными предметами (древние языки, новые языки, рисование, педагогика) ученицы почти совсем не занимались. Согласно отчету главного инспектора за 1880 - 1881 учебный год древних языков не было совсем, а "новые языки и рисование находили для себя небольшое число учениц, курс проходился сокращенный". Таким образом, подавляющее большинство воспитанниц гимназии было избавлено от упражнений для перевода и экстемпоралий. Учебный процесс в гимназиях был поставлен лучше, чем в прогимназиях. Гимназии лучше укомплектовывались учительскими кадрами и имели более хорошую материальную базу. В прогимназиях учебная работа находилась также не на одинаковом уровне: зависела от уровня подготовленности преподавателей, их отношения к своим обязанностям, а также от материальной обеспеченности и правильного планирования учебной работы. Примером неправильного планирования может служить Читинская трехклассная прогимназия (в 80-е годы), в которой поощрялось прохождение "курса, положенной по министерской программе для четырехклассной прогимназии". В результате перегрузки ученицы (в особенности /во втором классе) были не в состоянии осилить этот увеличенный курс, и большинство учениц, за небольшим исключением, сидели по два года в одном классе.

В гимназиях в течение пяти учебных лет, с 1878 г. по 1883 г. успешно обучавшиеся дети составляли, соответственно, 66 проц., 79 проц., 79 проц., 71,6 проц., 78,3 проц. В прогимназиях в эти же годы процент успешно обучавшихся был следующим: 50 проц., 56 проц., 61,8 проц., 58,3 проц., 60,7 проц. В 1886 - 1887 учебном году средняя успеваемость по гимназиям составила 64,1 проц., по прогимназиям - 59,7 проц.

В мужских гимназиях и реальном училище учащиеся младших классов показывали более низкую успеваемость. Это объяснялось тем, что поступали ученики со слабой подготовкой. Обучаясь кое- как в первом классе, они оказывались несостоятельными в следующих классах. В старших классах учащиеся "обнаруживали довольно разумное усвоение существенного из всего пройденного". В письменных опытах учеников было заметно "более привычности к правильному мышлению", меньшее отклонение от законов и правил "как от отечественного, так и древних и новых языков, сравнительно с такими опытами их предшествующих годов". Более высокая успеваемость учащихся в старших классах являлась результатом того, что в этих классах обучались более сильные учащиеся, правда, была и часть слабых учащихся из хорошо обеспеченных семей, но значительно меньшая. Основная масса слабо успевающих учащихся отсеивалась, не доходя до выпускного класса. Так, например, в 1885 - 1886 учебном году из мужских гимназий выбыло 135 учащихся, или 18,2 проц. В Троицкосавском реальном училище выбыло 8 человек (13,3 проц.).

В женских гимназиях успеваемость в младших классах и старших почти не отличалась от таковой в мужских учебных заведениях; многие ученицы выбывали до окончания курса, но особенно в младших классах. В том же учебном году из женских учебных заведений выбыла 271 ученица, что составляло также 18,2 проц. В женских гимназиях воспитанницы выпускных классов "отличались солидными и прочными знаниями, их суждения были зрелыми и правильными по построению речи". Однако и в мужских, и в женских учебных заведениях, как отмечал главный инспектор училищ, "была слабая орфографическая грамотность учащихся, не говоря уже о пунктуации". Это являлось прямым следствием недооценки русского языка как учебного предмета министерством Д. А. Толстого и И. Д. Делянова.

Курс мужских учебных заведений оканчивало совсем небольшое количество учащихся. Выпускниц женских гимназий было несколько больше, но также мало. Так, в 1879 г. Иркутская и Красноярская мужские гимназии дали 11 выпускников, а женские, Иркутская и Красноярская гимназии, дали 22 выпускницы седьмых классов. В 1880 г. окончивших эти учебные заведения было 11 и 17 человек, в 1881 г. - 14 и 29 человек. Всего за три учебных года в мужских гимназиях выпущено 36 гимназистов, в женских - 68 гимназисток.

Во всех средних учебных заведениях региона в течение 1879 - 1882 гг. выпуск учащихся составил 280 человек, из них: в мужских гимназиях - 78, в реальном училище (в 1879 г. выпуска не было) - 11 и в женских гимназиях - 191 человек. Отношение выпускников к общему количеству учащихся было следующим: в мужских гимназиях и прогимназиях в 1879 г. - 3,3 проц., в 1880 г. - 2,7 проц., в 1881 г. - 3,6 проц., в 1882 г. - 4,5 проц.; в реальном училище (с 1880 г.) - 5 проц.; 4,1 проц.; 5 проц.; в женских гимназиях и прогимназиях - 4,9 проц.; 3,3 проц.; 4,4 проц.; 5,5 проц. В 1886 г. количество выпускников в мужских гимназиях и прогимназиях составило 3,5 проц., в реальном училище - 3,3 проц. и в женских гимназиях и прогимназиях - 5,9 проц. Вышеприведенные данные говорят, что в 80-е годы оканчивал курс мужских учебных заведений только каждый четвертый гимназист и реалист из поступивших в первый класс. В женских гимназиях и прогимназиях оканчивала курс только каждая третья воспитанница.

Малочисленность окончивших средние учебные заведения, повторявшаяся из года в год, говорит о том, что учебный процесс в средней школе Восточной Сибири, как и в целом по России, совершался не вполне удовлетворительно. Это приводило к большому проценту второгодничества и отсеву учащихся. Второгодничество растягивало курс обучения до 9 - 12 лет вместо 7 - 8 лет. Дети, поступая в гимназию в возрасте 9-11 лет, оканчивали ее в возрасте 18 - 21 года. Родители тех учащихся, которые не отличались особыми успехами, тем более оставались на повторное обучение, забирали своих детей из школы и старались "пристроить их к практической деятельности". Детей, исключенных из школы из-за слабой успеваемости, "и детей, исключенных из школы по бедности", было совсем немного.

Неотъемлемая и существенная часть системы работы школы - экзамены - по характеру предъявляемых к ним требований к их проведению являлись отражением школы муштры и зубрежки. От учащихся требовались знания материала, пройденного по программе. Собственные суждения, тем более сомнения в изученном, на экзамене были нетерпимы.

До принятия "Правил об испытаниях учеников гимназий и прогимназий" от 8 декабря 1872 г. преподаватели средних учебных заведений пользовались некоторой свободой в определении правил сдачи экзаменов. Эти правила излагались в инструкции, составленной на основе мнений педагогических советов этих заведений и утвержденной па основе представления главного инспектора училищ генерал-губернатором. Именно поэтому была возможность облегчить перевод учащихся в старшие классы в восточносибирских средних школах в сравнении, например, с западносибирскими в 60-е годы, в которых для перевода в старшие классы требовалось иметь оценку не менее "3" по каждому предмету.

Правила 1872 г. устанавливали единые экзаменационные требования для средних школ ведомства МНП. Были установлены только письменные экзамены по языковым предметам и математике в 1, 2, 3, и 5 классах, в 4 и 6 классах - письменные экзамены по этим же предметам и устные экзамены по всем предметам. В 4 классе учащиеся должны были сдавать экзамены за все четыре года обучения, а в 6 - по курсу 5 и 6 классов. Экзамены предписывалось "принимать строже и в обстановке полного надзора, исключающего какую-либо возможность списывания". Особенное внимание обращалось на древние языки и математику в мужских гимназиях и на русский язык и математику в женских. Количество экзаменов было очень большим. Например, в Красноярской мужской гимназии в 1885 - 1886 учебном году учащиеся сдавали: в 1 классе 4 экзамена, во 2 классе - 5, в 3 - 5, в 4 - 14, из них 8 устных; в 5 классе - 6 экзаменов, в 6 классе - 13, из них 7 устных; в 7 классе - 6 экзаменов, в 8 классе - 8 выпускных экзаменов.

Наибольшее количество экзаменов в 4 и 6 классах было слишком обременительно для учащихся, и именно эти классы давали самый большой отсев учащихся. Например, в Иркутской мужской гимназии в 1886 - 1887 учебном году в 1 - 4 классах было 209 учащихся, в 5 - 6 классах - 52, в 7 - 8 классах - 17 учащихся. В Троицкосавском реальном училище в 1 - 4 классах обучалось "63 учащихся, а в 5-6 классах всего 8 человек. В Енисейской женской гимназии в 1 - 4 классах обучалось 69 учениц, а в 5 - 7 классах - 20 учениц. Подобная пропорция количества учащихся в младших и старших классах видна во всех средних учебных заведениях региона.

Недовольство экзаменационной системой в средней школе со стороны прогрессивной общественности и большей части родителей учащихся принудило министерство ввести частичные изменения в экзаменационные правила, утвержденные 12 марта 1891 г. Этим циркуляром отменяли жестокое правило, согласно которому неудовлетворительный балл по письменному экзамену запрещал дальнейшую сдачу экзаменов; письменные экзамены оставили только по русскому языку и математике. Вместо ликвидированных письменных экзаменов ввели устные экзамены, было предложено лучше выявлять степень понимания изучаемого материала и отказаться от односторонних испытаний памяти и т. д. Однако эти изменения были направлены больше на успокоение общественного мнения, почти не отражаясь на жизни средней школы.

Идя на уступки буржуазным кругам, министерство циркуляром от 3 июня 1895 г. установило "Правила об испытании учеников реальных училищ", ослабившие экзаменационные требования. Экзамены распределялись более равномерно, уменьшалось их количество. Экзамены по предметам, которые в курсе реального училища больше не повторялись, считались окончательными. Было сокращено время на проведение экзаменов. Как и в гимназии, был дан "больший простор педагогическим советам в суждении о переводе учеников из класса в класс". Признали необходимым ограничить право перехода в дополнительный 7 класс, допуская к нему лишь тех учеников и посторонних лиц, которые имели средний балл не менее 3,5.

Кроме учащихся средних учебных заведений и экстернов, предоставили возможность сдавать экзамены лицам, желавшим получить доступ к той или иной профессии. Например, чтобы стать помощником аптекаря, имея начальное образование, нужно было сдать экзамены по латинскому языку и алгебре в объеме четырех классов гимназии. Особенно важно то, что желавшим разрешали сдавать экзамены на звание учителя начального училища. Так, например, в Красноярских мужской и женской гимназиях не проходило и одного месяца, чтобы несколько лиц не подверглись установленным для получения учительского звания испытаниям. Почти все экзаменовавшиеся выдерживали эти испытания и получали места.

В начале 90-х годов восточносибирская классическая гимназий впервые почувствовала, что в обществе против нее идет движение, осуждавшее толстовскую систему образования. Учащиеся вполне открыто проявляли свое недовольство, прежде всего в отношении древних языков. Они группами уходили с уроков латинского и греческого, коллективно отказывались отвечать задаваемые уроки и т. д. Сложившееся положение с древними языками серьезно озаботило гимназическое начальство. Так, директор Енисейской прогимназии стал активно применять репрессивные меры к учащимся, пропускавшим занятия или бойкотировавшим их, вплоть до временного исключения из прогимназии. Он вынужден был, хотя и в мягкой форме, произнести специально подготовленную речь на годичном акте 8 сентября 1890 г., в которой говорил учащимся, что "польза от изучения древних языков так велика и знакомство с ними дает им такое громадное преимущество перед не изучавшими их, что они должны в этом году обратить особое внимание на древние языки, не смущаясь толками некомпетентных людей". Но это была только защита, и защита довольно слабая. Тот же директор впоследствии согласился с тем, что "Енисейская прогимназия не создана потребностью общества, а явилась против желания горожан, просивших еще в самом начале о даровании реального училища". Волна протеста, прокатившаяся в ученической среде в 80-е - начале 90-х годов явилась одним из симптомов начавшегося кризиса толстовско-деляновской средней школы. Упор на классицизм и надзор за учащимися не оправдал себя даже с правильной точки зрения, так как был не в силах предупредить проникновения нежелательных влияний в стены школы.

Практика школы, развитие методической мысли в 80-е годы, выступления общественности против "классического кошмара", недовольство буржуазных кругов "промежуточностью" реальных училищ - так как они не были ни общеобразовательной, ни профессиональной школой - заставили министерство народного образования поставить вопрос об изменении учебных программ в мужских гимназиях и о реформе реальных училищ.

После изменений, внесенных в устав 1872 г. 9 июня 1888 г., реальные училища приняли общеобразовательный характер и стали альтернативной общеобразовательной средней школой по отношению к классической гимназии. В пользу того, что реальное училище стало общеобразовательной школой, говорит преобразование дополнительного седьмого класса, в котором упразднили технические отделения. Седьмой класс стал только общеобразовательным, предназначенным для подготовки реалистов в высшие технические учебные заведения. Но 5 и 6 классы по-прежнему делились на два отделения: основное и коммерческое. Имея примерно одинаковые программы по таким общеобразовательным предметам, как русский язык, словесность, история и география, реальные училища превосходили классическую гимназию по таким предметам, как математика и естествознание.

Реальные училища объявили бессословной школой, но доступ реалистам в университеты был по-прежнему закрыт. Преобразовывая реальные училища в общеобразовательную школу, правительство делало уступку буржуазии. Оно совсем не желало, чтобы правами на среднее образование воспользовались широкие народные массы. Для этой цели были установлены испытания поступающим в первый класс, от которых требовалось знание главнейших моментов и важнейших событий из священной истории, умение бегло читать и пересказывать краткие рассказы, делать этимологический разбор, писать под диктовку без искажения слов, знать первые четыре арифметические действия над целыми и именованными числами. Тем самым была установлена и определенная привилегированность реальных училищ.

Последующее изменение учебного плана реальных училищ было утверждено министром 29 июля 1895 г. Оно коснулось лишь только перераспределения учебных часов и учебного материала некоторых предметов. Общее количество учебных часов училищного курса и количество часов по каждому отдельному предмету осталось прежним. В качестве обязательных предметов (сверх учебной сетки) были введены гимнастика и пение. Таким образом, развитие капитализма в России и усиление влияния буржуазных кругов во всех сферах общественной жизни сопровождалось укреплением реальных училищ как общеобразовательной средней школы, способной конкурировать с классической гимназией.

Частичные изменения сделаны и в учебном плане гимназий. И. Д. Делянов, делая представление в Государственный совет о необходимости некоторых изменений для классических гимназий, был вынужден признать, что "злоупотребление классицизмом" привело к "снижению роли ряда общеобразовательных предметов". В результате обсуждения предложений министерства в Государственном совете И. Д. Делянов согласился сократить древние языки на 10 часов. Новый учебный план был утвержден царем 12 июня 1890 г. и полностью применен для восточносибирских гимназий. Были сделаны первые шаги по снижению переобременения учащихся домашними заданиями. В циркулярном распоряжении от 24 мая 1892 г. "О мерах к облегчению учеников средних учебных заведений в их домашних занятиях" начальникам мужских средних учебных заведений вменялось "в обязанность неупустительно следить за тем, чтобы ученики, в особенности низших двух классов не были обременяемы домашними заданиями, чтобы уроки и письменные задачи и вообще весь учебный материал был распределен правильно и соразмерно с силами учеников и временем, которыми они располагают".

Новый учебный план и последовавшие за ним распоряжения МНП в какой-то мере ослабили классицизм, муштру и зубрежку, но они ни в коей мере не затрагивали основ созданной Д.А. Толстым классической системы гимназического образования. Это была всего лишь "отдушина", которую попытался приоткрыть И.Д. Делянов, чтобы ослабить и приостановить разраставшийся кризис среднего классического образования, которое все в большей степени вступало в противоречие с требованиями, предъявляемыми к ней обществом в период промышленно-капиталистического развития страны.

Жизнь упорно требовала внесения значительных корректив в содержание работы средней школы. Ее усиливавшийся кризис с особой силой проявился в конце 90-х - начале 900-х годов.

Таким образом, исторические данные, приведенные в параграфе, позволяют сделать следующие выводы.

Благотворное влияние на развитие среднего образования в регионе оказало введение в действие "Положения об управлении гражданскими учебными заведениями в Западной Сибири" на территории Восточной Сибири в 1867 г.

Складывающаяся система среднего образования отражала ее сословный характер. Классическая гимназия являлась основным и единственным полноценным типом средней школы, открывала доступ в университет. Женская гимназия давала урезанное среднее образование.

Реальные училища отличались "промежуточностью", так как они не были ни общеобразовательной, ни профессиональной школой. Развитие капитализма в стране и усиление влияния буржуазных кругов во всех сферах общественной жизни сопровождались укреплением реальных училищ как общеобразовательной школы, все более способной конкурировать с классической гимназией.

Женские гимназии и прогимназии были прогрессивным явлением в жизни восточносибирского региона. Они способствовали некоторой демократизации среднего образования в регионе, так как оказались более доступным типом средней школы по сравнению с мужскими учебными заведениями.

Влияние политики правительства в области образования характеризовалось чрезмерным насаждением классицизма; усилением административного контроля над преподавательским составом и установлением надзора за учащимся внутри и вне школы; ограничением доступа в общеобразовательную школу лицам из семей малообеспеченных сословий и разделением различных типов школ по сословному признаку; установлением цензуры над педагогической литературно-издательской деятельностью.

Региональные особенности, характерные для Сибири в ее продвижении по пути капитализма - экономическая и культурная отсталость, особенности географического положения и климатических условий, уклад жизни местного населения и ряд других - определили особенности развития системы среднего образования. С одной стороны, неразвитость сети средних школ, очень слабое развитие реального образования, отсутствие частных и общественных школ, бедная учебно-материальная база, острый недостаток учительских кадров, низкая популярность среднего образования среди большинства городских и сельских сословий. С другой - заметное ослабление классицизма, внешкольного надзора, предоставление большей самостоятельности детям, значительную часть контингента учащихся средних учебных заведений составляли дети городских средних и низших сословий. Наличие реальной возможности для детей городских сословий обучаться в общеобразовательной средней школе положило начало тенденции перерастания сословной средней школы в классовую.

Учебно-воспитательный процесс в средних школах Восточной Сибири в исследуемый период характеризовался перегруженностью учебных программ, слабым учетом индивидуальных особенностей и возможностей детей, хроническим недостатком профессионально подготовленных преподавателей, слабой оснащенностью учебного процесса, неудовлетворительной подготовкой детей к обучению в школе, низкой учебной дисциплиной и т. д. Все это приводило к огромному проценту второгодников, значительному отсеву учащихся и небольшому количеству выпускников средних школ.

Принимаемые педагогическими советами меры по устранению вышеназванных недостатков позволили несколько поднять уровень успеваемости учащихся, значительно повысить дисциплину, стабилизировать учебно-воспитательный процесс, но качественного перелома в постановке учебно-воспитательного процесса не произошло.

Министерство народного просвещения пыталось приостановить разраставшийся кризис общеобразовательной школы, вступавшей во все большее противоречие с требованиями, предъявляемыми к ней обществом в период капиталистического развития страны.

Принимаемые правительством меры были направлены на некоторое ослабление классицизма, формализма, муштры и зубрежки в средней школе. Эти меры носили компромиссный характер, не затрагивая основ созданной системы среднего образования.

4. Средняя школа Восточной Сибири во второй половине 90-х годов XIX в. - первые годы XX в. (1896 - 1907)

Развитие средней школы во второй половине 90-х - первые 900-е годы (1896 - 1907) условно делится исследователями школы дореволюционной России на два самостоятельных этапа:

+ школа предреволюционного периода до 1905 г.;

+ школа периода первой русской революции 1905-1907 гг.

Важное место в работах исследователей занимает освещение "нового курса" политики правительства в области народного образования. Ограничиваясь деятельностью Министерства народного просвещения, ни один из авторов на общероссийском материале не отражает влияние "нового курса" на жизнедеятельность средних школ и их дальнейшее развитие. При этом дан обстоятельный анализ общественно-педагогического движения, усиления революционных влияний среди учащейся молодежи. Особое значение придается влиянию социал-демократических идей на развитие самосознания учащихся.

"Новые веяния" в жизни средней школы, оживленные "новым курсом", получили отражение в региональном исследовании Ф.Ф. Шамахова на материале средних школ Западной Сибири.

Влияние "нового курса" на развитие школы восточносибирского региона в работах исследователей не рассматриваются.

Средняя школа периода первой русской революции 1905-1907 гг. освещается основательно и подробно практически во всех работах советских исследований дореволюционной школы, в том числе и на региональном уровне.

Промышленный подъем 90-х годов вызвал быстрое развитие капитализма в Восточной Сибири. Для развития промышленности и сельского хозяйства региона особенно большое значение имела Великая сибирская железная дорога.

Рост населения городов, создание промышленных поселков, железнодорожных узлов и станций содействовали росту как начальных и низших профессиональных, так и средних школ. Если в 1886 - 1896 гг. открылось только одно Нерчинское реальное училище, то с 1896 г. по 1906 г. было открыто 6 средних школ; Верхнеудинское реальное училище, три частных женских гимназии и две прогимназии - в Чите и Канске.

Период с 1896 г. по 1907 г. характеризовался не только количественным ростом средних школ, но и, главным образом, их качественными изменениями, связанными с преобразованием прогимназий в полные гимназии. Так, Енисейскую мужскую шестиклассную прогимназию в 1905 г. преобразовали в восьмиклассную гимназию. К существовавшим до 1896 г. четырем женским гимназиям (Енисейской, Иркутской, Красноярской и Троицкосавской) прибавились вторая Иркутская, Якутская, Читинская, Верхнеудинская и все три частные гимназии в Иркутске (Там же). Таким образом, к началу 1908 г. в Восточной Сибири имелось 8 полных мужских и 11 женских средних учебных заведений. Из оставшихся 7 женских прогимназий еще 5 были буквально на пороге их преобразования в полные гимназии. Все это явилось результатом начавшегося развития капитализма в Восточной Сибири и служило показателем качественных изменений в системе среднего образования.

О безусловном влиянии капитализма свидетельствуют и более быстрые темпы реального образования, и ускоренный темп роста среднего женского образования. Было подготовлено, с утверждением Министерством торговли и промышленности 9 августа 1907 г. устава Иркутского коммерческого училища, начало коммерческому образованию.

Развитие капиталистических общественных отношений способствовало пробуждению сознания трудящихся Восточной Сибири, ставших усиленно тянуться к знаниям. Ярким свидетельством тому является количественный рост числа учащихся и изменение сословного состава средних учебных заведений. Так, в мужских гимназиях количество учащихся с 1890 г. по 1907 г. выросло в 2,23 раза (с 773 до 1722), в реальных училищах в 4,18 раза (с 215 до 899) и в женских школах в 2,75 раза (с 1576 до 4333).

По сословиям в мужских гимназиях еще крепки были позиции чиновников в результате малочисленности мужских гимназий и их привилегированности (только гимназии давали доступ в университет). Детей дворян и чиновников в 1900 г. в Красноярской гимназии было 47,5 проц., в Енисейской - 43,6 проц., в Читинской - 46,2 проц. Тем не менее, наблюдается рост количества детей средних и низших сословий: в Красноярской до 41,7 проц., в Енисейской до 46,1 проц., в Читинской до 42,8 проц. Эти данные показывают, что рост числа учащихся в мужских гимназиях шел, прежде всего, за счет городских сословий, опережавших рост числа дворянских детей, как, например, в Красноярской гимназии, в которой число детей городских сословий выросло с 22.3 проц. до 41,7 проц., детей же дворян и чиновников только с 42,8 проц. до 47,5 проц.

В реальных училищах количество детей дворян и чиновников к 1900 г. снизилось до 35,2 проц. в Троицкосавском реальном училище, до 40.1 проц. - в Якутском и до 32,1 проц. в Нерчинском, в то время как дети городских сословий составили в этих же училищах соответственно 49,7 проц., 45,3 проц. и 51,6 проц. Изменение сословного состава учащихся реальных училищ делало их более демократичным типом средней школы по сравнению с классической гимназией.

В женских гимназиях и прогимназиях, как и в начале 90-х годов, преобладали дети городских сословий. Однако процентное соотношение детей городских сословий увеличивалось в их пользу по сравнению с детьми дворян. Так, в 1907 г., по сравнению с 1896 г., в Иркутской второй гимназии количество детей чиновников снизилось с 35,7 проц. до 28,7 проц., а детей городских сословий увеличилось с 41,9 проц. до 44,1 проц. В Енисейской гимназии, по данным за эти же годы, число дворянских детей уменьшилось с 26,7 проц. до 18,5 проц., а детей городских сословий увеличилось с 54,8 проц. до 62 проц. В отличие от мужских учебных заведений, в женских школах росло количество крестьянских детей. Так, в 1896 г. в Иркутской гимназии детей крестьян было 7,5 проц., а в Енисейской - 9,6 проц.; в 1907 г., соответственно, 10,4 проц. и 14,7 проц.

Таким образом, данные о характере изменений сословного состава учащихся средних школ в пользу детей городских средних и низших сословий подтверждает ранее выявленную тенденцию перерастания сословной средней школы в классовую. Характер ее открытости для всех сословий знаменовал закрепление признаков демократизации школы, но это еще не решало вопроса о доступности средней школы для широких масс народа. Недоступность средней школы для народа во многом обусловливалось незначительностью их количества. Из существовавших 24 городов только в 13 были средние школы, а мужские учебные заведения существовали только в 8 городах. Это говорит о том, что средняя школа была недоступна не только для абсолютного большинства детей сельских сословий, но и значительной части городских сословий.

Стабильное функционирование средних школ Восточной Сибири во второй половине 90-х годов и первые 900-е годы характеризовалось укреплением их учебно-материальной базы. Это выразилось прежде всего в возрастании бюджетов средних учебных заведений. Так, бюджеты четырех классических гимназий с 1891 г. по 1907 г. выросли с 182371 руб. 23 коп. до 274446 руб. 61 коп. (в 1,5 раза); в реальных училищах (без учета Верхнеудинского училища, открытого в 1906 г.) - с 54509 руб. 42 коп. до 106100 руб. 49 коп. (1,95 раза). В женских учебных заведениях бюджеты выросли с 96392 руб. 54 коп. до 367359 руб. 38 коп. (в 3,81 раза). При этом в среднем бюджет одной женской школы вырос с 7414 руб. 81 коп. до 20408 руб. 85 коп. (в 2,75 раза), т. е. опережающими темпами по сравнению с мужскими школами. Однако до полного уравнения материальной базы женских средних учебных заведений с таковой в мужских было еще далеко. Восточной Сибири предстояло пройти немалый путь промышленного развития, чтобы женская средняя школа в отношении материального обеспечения могла догнать школу мужскую.

Об отсталости женских средних учебных заведений свидетельствует и состояние их учебной базы. В фундаментальных и ученических библиотеках мужских гимназий имелось 33637 томов, или в среднем по 8409,25 тома на каждую гимназию. В реальных училищах было 22887 томов, или в среднем по 5719,25 тома на училище. В женских учебных заведениях было 42655 томов, или в среднем, по 2369,7 тома на учебное заведение (Там же). Таким образом, мужские гимназии в среднем имели в 3,55, а реальные училища - в 2,41 раза больше книг в библиотеках, чем в среднем каждая женская школа, т. е. библиотеки женских средних школ отличались значительной бедностью.

На библиотеки средних учебных заведений государство отпускало средства в весьма ограниченных размерах. Поэтому учебная администрация нередко использовала денежные пожертвования от частных лиц и различных обществ, которые позволяли ежегодно, хотя и понемногу, пополнять эти библиотеки учебной и художественной литературой, журналами и газетами. Например, Читинской гимназией только за один 1903 г. было выписано периодических изданий в количестве 43 названий.

Однако и в отношении наполняемости книгами библиотек женских гимназий и прогимназий наблюдалось их постепенное сближение с мужскими учебными заведениями. Так, количество книг в библиотеках женских школ с 1890 г. по 1907 г. увеличилось в 3,13 раза, или в среднем в 2,26 раза на каждое учебное заведение; в мужских гимназиях - в 1,59 раза, а в реальных училищах - в 1,34 раза.

Оборудование учебных кабинетов, как отмечают ряд преподавателей физики, не вполне удовлетворяло преподаванию этого предмета. Например, в Читинской мужской гимназии в 1902 - 1903 учебном году большинство приборов находилось в испорченном состоянии, и поэтому использовать их было невозможно, так как некому исправлять. Об этом же говорит и преподаватель физики Красноярской гимназии, в физическом кабинете которой "по некоторым отделам, в особенности по теплу и свету, требовалось пополнение приборами. Списки же приборов, представляемые для пополнения в учебный круг, не всегда удовлетворяются, а сибирские физические кабинеты в сравнении с европейскими находятся в неблагоприятных условиях вследствие отдаленности от мастерских. Прибор, почему-либо испорченный, уже является непригодным, а привести его в исправность в Красноярске за отсутствием мастеров некому". В женских прогимназиях физических кабинетов не было совсем, но имелись естественно-исторические кабинеты. В наиболее богатой в материальном отношении Иркутской прогимназии в 1900 - 1901 учебном году в естественно-историческом кабинете было 153 предмета, из них по зоологии, физиологии и анатомии - 115, по ботанике - 37 и по минералогии - 1.

В этот период улучшилось положение с учительскими кадрами. Теперь учителя стали прибывать из Нежинского и Петербургского историко-филологического институтов и ряда университетов (Московского, Петербургского, Киевского и др.). В женских гимназиях в старших классах стали назначать на учительские должности только лиц с высшим образованием. В младших классах гимназий и в прогимназиях преподавание вели штатные учителя, и старших классах - как штатные учителя, так и совместители; однако последних стало намного меньше.

Во второй половине 90-х годов - в первые 900-е годы дальнейшее развитие получила тенденция выравнивания женского среднего образования с мужским. Во-первых, преобразование женских прогимназий в гимназии позволило поднять уровень женского образования и сблизить его с мужским; во-вторых, более быстрыми темпами шло укрепление учебно-материальной базы женских школ, что сокращало отставание в оснащенности учебного процесса средствами обучения по сравнению с мужскими учебными заведениями; в-третьих, улучшилось комплектование учительскими кадрами штатов женских гимназий и прогимназий; в-четвертых, открытие восьмых дополнительных классов, давало возможность ученицам по избранной специальности получить знания, соответствующие курсу мужской гимназии; в-пятых, открытие частных женских гимназий, учебный план которых был ближе к учебному плану мужских учебных заведений.

Вторая половина 90-х годов - первые 900-е годы ознаменовались провозглашением "нового курса" политики в области народного образования. Вступивший в 1898 г. на пост министра народного просвещения Н.П. Боголепов принужден был поставить вопрос о реформе среднего образования в порядок дня своего министерства. При этом он не мог решиться на какое-либо радикальное изменение в положении школ, подчеркивая, что "учебное дело не терпит грубой ломки". Комиссия, проводившая свою работу с 7 января по 7 марта 1900 г., разработала шесть проектов организации средней школы, но радикальных изменений в средней школе они не предусматривали. Сохранили основы классической гимназии и реального училища как двух главных типов общеобразовательной средней школы. Было намечено сблизить между собой оба эти типа школы, ослабив классицизм в гимназиях (латинский язык начинать только с третьего класса, а не с первого; греческий язык сделать необязательным, и начинать его преподавание с четвертого класса, а не с третьего) и введя 8-й класс в реальных училищах, а также открыть доступ реалистам в университет на физико-математический и медицинский факультеты. Предприняли и другие шаги: в частности, циркуляром от 1 августа 1900 года ввели новые учебные планы по древним языкам, значительно сокращавшим грамматический материал, а высвобождавшееся время отдавали чтению древних авторов. Были отменены экстемпоралии, полностью отменены письменные экзамены по древним языкам. Циркуляром от 1 августа 1900 г. "О деятельности педагогических советов и хозяйственных комитетов средних учебных заведений" и "О составлении преподавателями средних учебных заведений подробных программ преподавания учебных предметов" сделана попытка оживить деятельность педагогических советов и развить творчество учителей. При составлении программ преподавателям рекомендовали сообразовывать их "с учебными планами, составом классов, силами учеников и количеством учебного времени". Преподаватель мог "сокращать или расширять те или другие темы, разделы, но ни в коем случае не пропускать существенного и главного, а в особенности того, что важно и необходимо для дальнейшего успешного изучения предмета". Рекомендовалось "наполнять ум ученика не возможно большим количеством сведений, а приучать работать сознательно, отчетливо и настойчиво". Циркуляром от 14 марта 1900 г. "По вопросу об изменении §36 Правил об испытании учеников гимназий и прогимназий, утвержденного министерством 12 марта 1891 года", педагогическим советам предоставили право перевода учащихся в следующие классы без экзаменов по текущим отметкам, если итоговый балл по двум из следующих предметов: русскому языку, древним языкам и математике - не ниже "4". Циркуляром от 5 апреля 1900 г. аналогичное право предоставлено педагогическим советам женских средних учебных заведений. Циркуляром от 2 августа 1900 г. отменены обязательные летние письменные работы по разным предметам, как не достигающие "тех целей, какие имелись в виду при их установлении".

После смерти Н. П. Боголепова новый министр просвещения П. С. Банковский издал в июне 1901 г. новый проект так называемой "единой общеобразовательной школы". С его изданием реформа средней школы получила радикальное направление. По проекту средняя школа становилась семилетней. Первые три класса должны были иметь законченный курс и быть общими и обязательными для всех учеников. Учащиеся начальных школ могли поступать учиться в 4 класс, но с дополнительными испытаниями по предметам, не вошедшим в программы этих школ. Начиная с 4 класса учащиеся имели возможность выбора курса обучения: одни могли изучать дополнительный курс естествоведения и графические искусства, другие же вместо этих предметов в те же часы могли изучать латинский язык.

Кроме того, признавалось необходимым усиление преподавания гимнастики, воинских и физических упражнений, введение подвижных игр, школьных экскурсий и прогулок, а где к тому представится возможность - и ручного труда.

Последнее свидетельствует о том, что комиссия П.С. Ванновского работала над вопросами не только образования, но и воспитания подрастающих поколений.

С разрешения царя отдельные положения проекта стали вводиться в жизнь с начала 1901 - 1902 учебного года сроком на один год. Так, циркуляром министра от 23 июня 1901 г. прекращено преподавание латинского языка в первых двух классах и греческого языка в 3 и 4 классах, усилено преподавание русского языка и географии; введен в первый класс курс русской истории, нового иностранного языка и естествознания. Соответствующие изменения были сделаны и в распределении уроков первых двух классов реальных училищ.

Восточносибирские классические гимназии и реальные училища (последние изменяли только учебный курс первых двух классов) во исполнение этого циркуляра получили распоряжение-главного инспектора училищ Восточной Сибири, который своим циркуляром от 14 августа этого же года с одобрения МНП ввел обязательное изучение второго нового языка с третьего класса, вместо греческого языка, В 3 и 4 классах на изучение второго нового языка отводилось по 4 часа. Ученики, которые в прошедшем году в 3 классе не изучали второй язык, освобождались от обязательного его изучения и в текущем году. На первый иностранный язык в 1 и 2 классах устанавливалось по 5 часов.

Таким образом, классицизм, просуществовав в восточносибирских гимназиях в полной мере только примерно полтора десятилетия, значительно ослабел (греческий язык был отменен, латинский язык заметно сокращен). Гимназии по своим учебным программам приблизились к реальным училищам, но имели перед ними существенное преимущество в виде отсутствия ограничения приема в университет.

После отставки П. С. Ванновского его приемник Г. Э. Зенгер 10 июня 1902 г. получил от Николая II на свое имя рескрипт, в котором царь сам определил направление реформы средней школы. Он требовал соединения школьного образования юношества с "воспитанием в духе веры, преданности престолу и отечеству и уважения к семье; а также заботы о том, чтобы с умственным и физическим развитием молодежи приучать ее с ранних лет к порядку и дисциплине". Было издано несколько циркуляров, направленных на достижение этой цели. Так, в циркуляре от 15 августа 1902 г. обращалось внимание педагогических советов на здоровье учащихся и устранение их чрезмерного утомления. Педагогическим советам рекомендовалось ежедневно проводить физические упражнения, ввести подвижные игры и упражнения на снарядах. Было рекомендовано катание на коньках и лыжах, а также плавание, гребля, езда на велосипеде, фехтование и ручной труд. Разрешено устраивать школьные гимнастические праздники и военные прогулки, ввести танцы, пение и обучение на музыкальных инструментах. Кроме того, рекомендовано увеличить время перемен между уроками, ввести за минимально возможную плату горячие завтраки, сократить домашние задания и т. д.

Однако из-за того, что эти мероприятия не были поддержаны особыми финансовыми ассигнованиями, а их осуществление предполагалось выполнить "при участии городских и земских деятелей", то их выполнение оказалось затруднительным и часто сводилось к бумажной отписке. Наибольшую трудность испытывали учебные заведения в организации занятий физическими упражнениями и других спортивных мероприятий из-за отсутствия спортивных залов и спортивных обществ в городах. Переустройство помещений под спортивные залы вызывало большие трудности и было практически невозможным делом. Так, например, Енисейская мужская гимназия, имевшая довольно просторное здание, проводила занятия физическими упражнениями "в подвальном помещении, сыром и холодном. Другого, пригодного для гимнастических занятий помещения у гимназии не было". Город же удовлетворить ходатайство о постройке спортивного зала за неимением средств не мог. В Красноярской мужской гимназии занятия физическими упражнениями проводили в коридоре, мешая, тем самым, вести занятия в классах по другим предметам. Выполняя циркулярное распоряжение, потеснившись, нашли небольшое, малопригодное для гимнастических занятий помещение. Как показывают материалы исследования, подобное положение наблюдалось почти во всех мужских учебных заведениях. В женских школах занятия гимнастикой вообще не проводили, а вместо них ученицам преподавали танцы в рекреационных залах.

В средних учебных заведениях все учащиеся регулярно осматривались школьными врачами, а гигиеническое состояние помещений поддерживалось на должном уровне ежедневной уборкой классных помещений после занятий, а коридоров - и во время занятий; классные комнаты проветривали на каждой перемене.

Во всех учебных заведениях было введено хоровое пение для детей с хорошим голосом.

Во исполнение циркулярного распоряжения с разрешения главного инспектора учебные заведения вводили горячие завтраки по низким ценам, а беднейшим из учеников давали бесплатно горячий чай с булкой из специальных средств учебных заведений. Так, например, в Красноярской гимназии из специальных средств в 1903 г. выделили 150 руб. на покрытие расходов для бесплатного кормления беднейших учеников. Г.Э. Зенгером 28 июня 1903 г. издан циркуляр "Об упадке дисциплины в средних учебных заведениях и городских училищах", в котором министр признал ряд фактов, свидетельствовавших об ухудшении дисциплины в средних учебных заведениях. К таким фактам министр относил "действия скопом", отказ учащихся от исполнения распоряжений учебной администрации, грубые и дерзкие выходки со стороны учащихся по поводу замечаний и внушений преподавателей и т. д.

По мнению министра, это происходило потому, что лица учебно-воспитательного персонала не следили должным образом за учащимися. Поэтому Г. Э. Зенгер потребовал, с одной стороны, усиления репрессивных мер, а с другой - рекомендовал не допускать в отношениях с учениками грубых и язвительных замечаний и воздействовать на них путем усиления воспитательной работы, чтобы не вызывать озлобления учащихся и тем самым оградить их от влияния посторонних агитаторов. В связи с этим было рекомендовано принять меры к улучшению педагогического процесса, организовать руководство домашним чтением учащихся, проводить больше индивидуальных непринужденных бесед, положив в основу их разбор домашних сочинений по словесности. При этом темы для домашних сочинений должны включать разносторонний материал, допускающий рассуждения по разным вопросам. Хотя этот циркуляр Г. Э. Зенгера являлся шагом назад по сравнению с курсом, проводимым его предшественником, но и он носил некоторые черты компромисса. Возврата к прошлому быть не могло. Это подтверждают указания царя и циркулярные распоряжения министра. 20 июля 1902 г. царь особым повелением о временном устройстве учебной части в гимназиях и реальных училищах ввел новую таблицу уроков, согласно которой первые два класса гимназий и реальных училищ были совершенно одинаковы, что давало возможность некоторым учащимся реальных училищ после первых двух лет переходить в третий класс гимназии. 28 марта 1903 г. Николай II утвердил указания, согласно которым гимназиям разрешалось "приступить к постепенному, начиная с 1903 - 1904 учебного года, введению необязательного изучения греческого языка, если в этих гимназиях изучение греческого языка начиналось с 5 класса. При этом будущие абитуриенты гимназий, не обучавшиеся греческому языку, могли поступить на любой факультет без экзаменов, кроме историко-филологического и восточного факультетов". Но поскольку в 1902-1903 учебном году по плану 1901 г. новые программы (разработанные при П.С. Ванновском) должны были вводиться в 3 и 4 классах, то таблицы уроков 1902 г. коснулись изменений и в этих классах, которые теперь также были несколько сближены между собой.

Необходимо отметить, что "новый курс способствовал оживлению педагогической мысли в средней школе региона. Прибывшие из Европейской России молодые преподаватели, воспитанные в старой школе и вынесшие отчуждение к формам и методам ее обучения и воспитания, содействовали росту протеста среди преподавателей восточносибирской средней школы против схоластики и муштры учащихся; больше внимания начали уделять развитию мыслительной деятельности учащихся на уроках, применению новых форм и методов учебной работы (отказ от простого "спрашивания - задавания", применение эвристической беседы, проведение экскурсий и т. д.). Тем не менее "новый курс" нашел неодинаковое отражение в учебной и воспитательной работе средних школ региона. Система муштры и зубрежки еще прочно держалась в стенах учебных заведений. Так, например, в Читинской мужской гимназии, как это видно из жалоб родителей на имя генерал-губернатора в 1900 - 1903 гг., преподавание сводилось к тому, что детей буквально заваливали домашней работой, а в классе была даже не проверка выученного дома, а только лишь преследование отметками, "притом преследование какое-то тайное, непонятное ни ученикам, ни их родителям". По многим предметам преподавание велось без объяснений, а давалось задание выучить новый материал в классе самим ученикам "от сюда до сюда". От переутомления дети порой засыпали, стоя на ногах. Сильное переутомление детей констатировал и гимназический врач г. Шарп. Дети в гимназии подвергались многочисленным наказаниям, но особенно сильным было злоупотребление карцером. Ни один ребенок, даже из лучших учащихся, и по поведению, и по учебе не был гарантирован от карцера. Так, один из учеников попал в карцер за то, что во время прогулки упал в снег и тем нарушил строй. Другого мальчика отправили в карцер и продержали там 5 часов без еды. Но еще печальнее то, что "когда по просьбе матери директор гимназии расследовал это дело, то оказалось, что мальчик сидел в карцере без всякой вины с его стороны. И такие случаи были не единичны".

Вышеизложенное показывает, что реформирование среднего образования во многом зависело от педагогического персонала конкретной школы, хотя и не являлось ведущим фактором этого развития учебного заведения.

В Восточной Сибири "новый курс" положил начало тенденции в воспитательной работе, связанной с переходом от исключительно внешних форм надзора к усилению внимания на содержание воспитательной работы, а также упрочил тенденцию к усилению элементов творческого подхода в учебно-воспитательной работе преподавателей средних школ. Возрастание роли реальных училищ, женских гимназий, открытие частных женских учебных заведений, отличавшихся большим демократизмом внутренней жизни; отмена переводных экзаменов, ослабление классицизма, переход от мер пресечения к мерам предупреждения проступков учащихся, усиление внимания к развитию инициативы, самодеятельности и сознания учащейся молодежи и т. д. выявили тенденцию постепенного изменения облика средней школы, ее направленность на личность ученика. Дальнейший толчок развитию средней школы Восточной Сибири дала революция 1905 - 1907 гг.

Революционная ситуация 1901 - 1904 гг., и революционная волна 1905 - 1907 гг. всколыхнули Восточную Сибирь, в том числе нашли отражение на всей жизни восточносибирской средней школы.

Как показывают материалы исследования, протест учащихся в основном выражался в следующем: в уходе с уроков и отказе отвечать на заданные учителями вопросы, в устройстве баррикад, объявлении бойкотов учителям, в отказе от ношения формы, в нарушении правил внешкольного поведения (открытое курение, посещение увеселительных мероприятий и т. д.), в протесте при получении аттестатов зрелости. Так, например, учащиеся выпускного 6 класса Енисейской прогимназии, не выдержав притеснений и придирок со стороны директора и преподавателей, объявили протест и покинули класс, после чего этот класс был закрыт. В Троицкосавском реальном училище учащиеся старших классов устроили бойкот преподавателю русского языка Шуневичу-Жицкому, который "не объяснял уроки лишь задаваемые по учебнику и только спрашивал с придирчивостью и имел не равномерное отношение к учащимся". И это были не единичные примеры.

Более малочисленной была группа учащихся, находившихся под влиянием идей социал-демократов. Они связывали борьбу за изменение школьного режима с преобразованиями в области государственного устройства. Например, в Иркутске группа учащихся в январе 1903 г. разослала письма-прокламации к учащимся средних школ в другие города, содержание которых было направлено против самодержавия и против существовавшего школьного режима. В Енисейске, Красноярске и Минусинске учащиеся средних школ, связавшись со ссыльными, организовали нелегальные кружки по изучению истории революционного движения и т. п.

Какими бы организованными или стихийными, осознанными или неосознанными ни были формы проявления протеста учащихся периода третьей революционной ситуации, они были направлены против существовавшего школьного порядка и, в конечном счете - против школьной политики царского правительства.

Спад революционной борьбы сопровождался отходом основной массы ученической молодежи от революционного движения. В известной мере это связано с тем, что далеко не все родители поддерживали участие своих детей в революционном движении. Родители учащихся рассматривали события 1905 - 1907 гг. с позиций буржуазного и мелкобуржуазного либерализма; точно также они смотрели на школу. Постановление родительских школьных организаций, создание которых началось с октября 1905 г., поддерживали учащихся, как правило, в отношении их академических требований. Например, в Чите общее собрание родителей 23 октября не поддержало забастовку учащихся, и большинство высказалось против разрешения общих сходок учащихся всех учебных заведений в здании гимназии. Лишь небольшая часть "с сочувствием отнеслась к забастовке учащихся и встретила выступление гимназистов, объяснивших причину политической забастовки, аплодисментами". При этом, как объяснил директор гимназии, "большинство родителей недоумевало". Что касается мер успокоения учащихся и "направлению их в обычную колею жизни учебного заведения, родителями ничего предложено не было, кроме их желания приостановить классные занятия еще на неделю, до 31 Октября".

Борьба, развернувшаяся в годы революции, вовлекла в свое русло самые широкие массы населения, заставив их определенным образом организоваться в целях лучшего отстаивания своих интересов в области воспитания подрастающего поколения. В ходе революции начали развиваться различные организации родителей учащихся средней школы: родительские кружки, родительские комитеты, классные и общешкольные собрания родителей, делегатские совещания родителей и т. д. Как и в Европейской России, родители учащихся восточносибирской средней школы теперь стали смелее и настойчивее в своих объяснениях со школьной администрацией по поводу своих детей. Родительская общественность, разбираясь в инцидентах, происходивших в школе с их детьми, направляла в высшие инстанции жалобы, придавая гласности "истории", происходившие в школе.

Революция 1905 - 1907 гг. отразилась и на педагогическом персонале средних учебных заведений региона. В педагогическом составе средних школ выделились три основные группы: консервативная, либерально-буржуазная и революционно-демократическая. К первой группе относились преподаватели, тесно сотрудничавшие со школьной администрацией и выступавшие противниками новых веяний, проникавших в стены школы. Они выражали протест против сближения школы с семьей, как, например, консерваторы Троицкосавского училища, которые решительно высказывались за неудовлетворение каких-либо требований, учащихся, изложенных в резолюции, и против собрания родителей, считая, что это "подорвет дисциплину среди учащихся и авторитет преподавателей вмешательством родителей".

Не менее значительная часть преподавателей поддерживала либерально-буржуазные настроения. Эти преподаватели сочувственно относились к некоторым требованиям учащихся, имевшим академический характер. Они возлагали вину за царящие в школе беспорядки не только на революцию, но и на школьную бюрократию. Многие из преподавателей этой группы пытались оказывать свое влияние на учащихся посредством постоянного общения с ними. Например, в Верхнеудинской женской гимназии учительница Макарова имела хорошие контакты с ученицами старших классов, которые часто бывали у нее "на квартире, засиживались, брали для чтения книги". По этому поводу Макаровой было указано председателем педагогического совета, на то, что она может взять на себя руководство внеклассным систематическим чтением учениц, но должна составить программу чтений и представить в педагогическом совете на рассмотрение. В случае одобрения программы чтений она могла их проводить в гимназии "и отнюдь не на квартире".

С наступлением спада революционного движения эта группа преподавателей вместе с учебной администрацией приступила к наведению порядка в стенах школ.

Революционно-демократическая группа преподавателей средней школы была совсем немногочисленной. Она высказывалась в поддержку движения народных учителей и учащихся и призывала учителей всех городских учебных, заведений активно участвовать в революционной борьбе, выдвигая при этом ряд требований по переустройству школы "на новых демократических началах".

Вышеизложенное позволяет сделать вывод, что, несмотря на различное, отношение преподавателей восточносибирских средних школ к революции 1905 - 1907 гг. - от полного неприятия консерваторов до полной поддержки революционно настроенных преподавателей - значительная часть преподавательского состава прониклась пониманием неизбежности реформирования средней школы, демократизации ее внутришкольного режима.

Подъем революционного движения, захватившего учащихся и их родителей, преподавательский состав и другие слои общества, принудил Министерство народного просвещения идти на уступки, ослабившие школьный режим. Циркулярами от 17 и 25 ноября 1905 г. было отменено обязательное ношение форменной одежды и расширены права педагогических советов. Циркулярами от 27 января, 3 и 4 февраля и 29 марта 1906 г. отменено представление выписок из кондуита в высшую школу, сделан ряд уступок иноплеменным народностям и лицам других вероисповеданий, разрешен прием в университеты окончившим реальные училища. Циркулярами от 29 августа, 12 октября и 12 ноября 1906 г. были расширены права женщин, получивших высшее образование, - им было разрешено преподавать в младших классах, а новые языки - и в старших классах средних учебных заведений. Следует также отметить постановление Совета министров от 16 ноября 1905 г., когда было разрешено образовывать при каждой средней школе общешкольные и поклассные совещания родителей для выборов родительского комитета в составе избранных представителей от родителей учеников каждого класса. На основании этого постановления Министерство народного просвещения разработало новые правила организации и деятельности родительских комитетов и ввело их циркуляром от 5 августа 1906 г.

Все эти уступки, относившиеся к работе средних учебных заведений, имели прямое отношение к школам Восточной Сибири. Это было, безусловно, завоевание революции 1905 - 1907 гг.

В итоге анализа развития средней школы Восточной Сибири во второй половине 90-х гг. XIX в. - первые годы XX в. можно сделать следующие выводы.

Развитие капитализма в России, начавшее полномасштабно проникать в Восточную Сибирь только во второй половине 90-х годов, стало оказывать заметное влияние на все сферы жизни местного общества, в том числе и на народное образование, его качественные изменения. Главными и решающими факторами развития среднего образования были потребности социально-экономического развития страны, общий научный прогресс и логика развития самой педагогической науки, общественно-педагогическое движение, политика правительства в области народного образования. Либеральная буржуазия и демократическая интеллигенция на рубеже XIX - XX вв. выступили против официальной педагогики, против пороков старой школы. Это побудило правительство заняться реформированием средней школы, выразившееся в "новом курсе" в области сред" него образования.

Новый курс в значительной мере обусловил развитие демократических начал в средней школе не только в европейской части России, но и на ее окраинах. Он способствовал: переходу количественных изменений в качественные в вопросах содержательной, методической и организационной работы средних учебных заведений; активизации педагогической мысли; изменению содержания мужского среднего образования. Поставил ряд важных вопросов воспитательной работы с учащимися, получившей теперь самостоятельное значение.

В результате политики "нового курса" в школах региона вводились новые формы и методы учебной работы, направленные на оживление учебных занятий; было усилено внимание содержанию воспитательной работы.

Дальнейшее развитие получили следующие тенденции:

• выравнивание женского среднего образования с мужским (в результате укрепления учебно-материальной базы женских школ, улучшения комплектования учительскими кадрами штатов этих учебных заведений, преобразования женских прогимназий в полные гимназии, открытия восьмых классов, появления частных женских гимназий, содержание обучения в которых было значительно приближено к таковому в мужских учебных заведениях);
• возрастание роли реальных училищ и женских гимназий;
• ослабление классицизма, формализма, муштры и зубрежки; развитие инициативности, самодеятельности и самосознания учащихся;
• перерастание сословной средней школы в классовую в результате повышения спроса на среднее образование, который привел к постепенному изменению сословного состава учащихся в пользу детей средних и низших городских сословий;
• усиление нивелирующего воздействия капитализма, в результате которого восточносибирская средняя школа стала быстрее переходить в своем развитии на путь полной унификации со школой Европейской России, в то время как влияние на развитие школы региональных особенностей постепенно уменьшалось.

Буржуазно-демократическая революция 1905 - 1907 гг. отразилась на всей Жизни восточносибирской средней школы. Учащаяся молодежь средних школ региона приняла активное участие в революционном движении как против академического строя жизни учебных заведений, так и против политического устройства самодержавной России.

Революционные события 1905 - 1907 гг. побудили широкие народные массы определенным образом организоваться в целях лучшего отстаивания своих интересов в области воспитания подрастающего поколения, положив начало элементам общественного управления школой.

Революция 1905 - 1907 гг. наглядно показала многим преподавателям и руководящим работникам образования, что нельзя выиграть борьбу за влияние на учащихся, преодолеть их отчужденность от школы, не демократизируя жизнь в школе.

5. Состояние образования в Енисейской губернии в первой половине XIX  века и начало благотворительной деятельности в образовательной сфере

Появлению школ Енисейская губерния полностью обязана православной церкви: в документах XVIII в. упоминалось о школах при Туруханском и Енисейском мужских монастырях. Первая славяно-латинская школа была открыта в 1750 году в Туруханске, а в 1754 г. "новокрещеные якуты Туруханского края пожелали иметь при хатангской церкви учителя для обучения грамоте, давали от себя избу и содержание учителю". По их просьбе туда был отправлен учителем священник Антонов. В школу было принято 8 мальчиков из семей местных князей, но 7 учащихся умерли от оспы. Лишь один якут Константин Васильев - в 1756 году стал организатором миссионерской школы в районе реки Хатанги.

В октябре 1759 г. протопоп красноярской церкви Преображения Господня Алексей Михайлович подал прошение в Тобольск митрополиту Павлу об открытии средств местного духовенства латинской и русской школ, для обучения детей священников. В Красноярске латинская школа должна была готовить детей для поступления в семинарию. В качестве учителя он предложил себя. Решением от 17 декабря 1759 г. школа в Красноярске была открыта в 1760 г. Для поступления в школу требовалось умение читать по-церковнославянски. В школу принимали детей от 9 до 14 лет.

Первым учителем латинской школы в Красноярске, а затем в Енисейске был дьякон Григорий Федорович Скрябин, проработавший в этой должности с 1761 по 1764 г. В 1762 г. было получено распоряжение о переводе латинской школы из Красноярска в Енисейск в связи с многочисленными жалобами жителей Енисейска, вынужденных отправлять учиться детей в Красноярск. Духовное правление Красноярска обратилось к митрополиту в Тобольске с просьбой оставить школу в Красноярске, утверждая, что "платеж за постой, обшивание и обмывание" детей в Красноярске ниже, чем в Енисейске, и все жалобы енисейцев не более чем наговор: ".. .оные Енисейского заказа священнослужители Ваше преосвященство во всем вышеописанном оболгали".

Красноярцы считали, что "енисейцы рассчитывали даром воспользоваться всем имуществом Красноярской школы", и как бы впоследствии записано, "духовенство не могло не понять хитрых замыслов енисейцев". Несмотря на распоряжение, поступившее из Тобольска, о продаже дома, занятого под школу, и высылке денег в Енисейск, красноярцы дом не продали, денег не выслали, сообщив, что якобы их "издержали". Детей в Енисейск на учебу отправили, дав на семерых учеников 3 букваря, 3 часослова, 3 грамматики. При этом они не прекращали хлопотать об открытии школы в Красноярске. Благодаря их настойчивости, решение было получено 21 октября 1763 года. И вновь латинская школа начала функционировать в прежнем здании с начала 1764 г.

В 1766 г. из Тобольска приехала комиссия, которая предписала "обветшалую школу возобновить, кровлю перекрыть, пол и печь перекласть, окончины сделать, в стене с прихода окошко вновь прибавить", однако ремонт сделан не был.

Фактически школа не могла быть латинской, а функционировала как славяно-латинская, т.к. дети к обучению на латинском языке готовы не были. Учитель латинского языка не находил себе дела и поэтому ходатайствовал об увольнении его от занимаемой должности: "Почти праздным нахожусь, притом и жалование весьма малое".

У духовенства школа не пользовалась симпатией, т.к. они считали, что "она давала совершенно не то, чего бы оно от нее желало".

Учиться в школе было сложно не только потому, что в основном занятия должны были вестись на латинском языке; детей учили круглый год для "вящего успеха" - каникул не полагалось". Школа просуществовала до 1769 г..

По губернской реформе от 7 ноября 1775 г. в городах разрешалось открывать школы общеобразовательного типа. Тобольская Духовная Консистория не оставила Красноярское духовное правление в покое. В 1779 г. в Красноярске был получен указ, который обязывал "детей от 7 лет набирать в русские школы в монастыри".

В 1780 г. в Красноярске была учреждена русская школа. Содержание учебного плана пришлось по душе низшему сельскому духовенству, которое отправляло детей учиться, т.к. предметы велись на русском языке.

В документах, датируемых 1781 годом, найдены сведения, что в типографии Академии наук были заказаны 100 экземпляров гражданской азбуки и 50 апофегмат (сборников изречений и нравоучений). Коллежский секретарь Степан Михайлович Кашкарев, высокообразованный чиновник, исследователь Сибири, подарил будущему учебному заведению 20 печатных книг и выразил желание стать учителем. Эти книги положили начало публичной библиотеке в Красноярске.

Школа функционировала до 1785 года и была закрыта по причине обычной для того времени: не было средств на ее содержание. Занятия в ней были возобновлены 1 мая 1797 г. и уже не прерывались до 1803 года. Затем наступает пятилетний перерыв и в 1808 г. она опять была открыта и существовала до 20-х годов, когда ее переименовали в духовное училище, которое работало до революции.

В 1786 г. был принят Устав двухступенчатых народных школ. Они должны были открываться в уездных городах, которые содержали их на собственные средства, складывающиеся из различных сборов и местного обложения.

17 апреля 1790 г. красноярский городской голова получил от правителя колывановского наместничества следующее предложение: "Благородный и почтенный господин красноярский городской голова Власьев! Посылаю при сем к вам один экземпляр устава народного училища, из которого вы и все обусмотрите, сколько полезное учение преподаваться будет для детей не только купеческих, но вообще для всех остальных людей, даже и крестьян, то уповаю, что сие матернее Ея Императорского Величества попечение город Красноярск примет с благоговением и не преминет приуготовить судя по числу могущих быть там учеников, дом в выгодном месте, сообразуясь оному уставу, а равно не упустя из купечества подражать тем верным сынам отечества, которые выдают зависящее от просвещения частное и общее благополучие и доброхотно постараются взнесть деньги каждый по возможности своей. За сим ожидаю известия о доме неукоснительно, а о деньгах тогда, когда открыто будет училище. Борис Меллер".

Не прошло и месяца, как были собраны в Красноярскую думу представители от купцов и мещан для сообщения предложения об открытии народного училища в г. Красноярске. Как, быть может, в редких случаях собрались городские представители на этот раз в думу и "прописали рапорт, просили донесть просьбой для училищного дома приказать учинить план". "Городской староста собирал сведения и составлял список детей, обучающихся в Красноярске русской грамоте, разделяя учеников на 2 класса, кои учатся читать и особо, которые могут писать".

В средних числах мая 1790 список был составлен и староста сообщил директору народного училища колывановского наместничества, что "детей мужеска пола, обучающихся русской грамоте в Красноярске 61 человек. Староста хлопотал о составлении списка детей школьного возраста, а городской голова Власьев с большим усердием убеждал красноярских граждан принять участие в пожертвованиях. И он сообщил о желании красноярских мещан и купцов принять посильное участие в расходах на содержание народного училища. Кроме того, он просил Меллера разрешить "отпуск от следующего в выгоду города питейного дохода от прибыльной суммы одного процента". Меллер указал на невозможность отдать думе на содержание училища часть питейного сбора. Красноярские обыватели решили открыть малое народное училище в наемном доме князей Пелымских в августе 1790 г. Училище состояло из 2 классов. В 1 классе ученики учили букварь, сокращенный катехизис, священную историю. Со II полугодия начинали писать с прописей и усваивать правила грамматики. Во 2 классе занимались чтением пространного катехизиса, книги о "должностях человека", арифметикой и рисованием. Обучение было бесплатное.

Управление народного училища вверено было губернатору и местному приказу общественного призрения, председателем в котором состоял губернатор. Учебной частью руководил директор народного училища. В каждом городе выбирался попечитель народного училища со званием смотрителя. По уставу смотрителю надлежало осматривать каждую неделю по 2 раза училище, наведываться, - прилежно ли ходят ученики в училище, давать всякую помощь "в случае классных и собственных законных нужд. Особливо же в болезнях, и поступать с ними ласково". Жалование из Приказа общественного призрения учителю полагалось при казенной квартире с отоплением и освещением 180 руб. и за рисование - 60, а также ежегодно из МНП ассигновалось по 1300 руб. Курс обучения был двухлетним.

Первым учителем был Никита Звонников, получивший образование в Петербургской Главной учительской семинарии, специализировавшийся "по математическим наукам". Он очень нравился красноярцам, и в полной мере проявил свои педагогические способности.

В 1791г. в Красноярск для инспекции училища приехал директор народных училищ Ломиковский и, проверив знания учеников, "нашел успехи", а "особливо учитель Звонников кроткими и снисходительными поступками привлек к себе любовь от учеников и уважение от родителей".

Несмотря на то, что желающих дать образование своим детям красноярцев было много и часть купцов дала расписки о пожертвованиях на училище, взносы на его содержание вносились нерегулярно, денег не хватало даже на жалование учителю. "Плохо было с обеспечением школы самым необходимым - бумагой, свечами, дровами. Дети и учитель часто простывали и болели". В частности, в 1793 г. учитель просил смотрителя исправить окна и двери и сообщал, что "имеется недостаток в потребном количестве писчей бумаги и для отопления училища дров", на что смотритель ответил, что "довольно из собственного его капитала на мел, бумагу и свечи извел". По всей вероятности, именно эти обстоятельства стали причиной преждевременной кончины первого учителя школы Н. Звонникова в 1792 г. Красноярцы искренне оплакивали его смерть и "для умершего учителя, любимого всеми, соорудили в благодарных своих сердцах памятник".

Н. Звонникова заменил Василий Красин, уроженец Орловского наместничества, так же выпускник Главной учительской семинарии "по историческим наукам". Материальное положение училища не изменилось. В октябре 1795 г. учитель пишет директору училищ Ломиковскому о смотрителе Пороховщикове: "Он никогда не ходит в училище и не знает моих трудов, ни ученических успехов. В прошедшую зиму я с детьми сидел в не топленном училище три раза среди зимы недели по две и более. Учеников посылал просить его к себе в училище, чтобы он, пришедши, посмотрел, по крайней мере, на их дрожание и слезы и лучше постарался с дровами. Он тогда пришел, видел сам некоторых учеников, а особливо учениц, плачущих от холода, но как он от нас ушел, то училище у него и из ума вышло". Он проработал до закрытия народного училища, которое произошло в феврале 1797 г. Училище было закрыто из-за отсутствия средств на его содержание: "На требование же здешнего приказа тех городов, где малые народные училища состоят, купеческие и мещанские общества, за неимением по силе высочайшего городового положения назначенных доходов от содержания тех училищ отказались".

Красноярское училище возобновило свою деятельность в 1819 году, как уездное.

В 1790 году было также открыто народное училище в Енисейске. Оно содержалось на средства купцов и мещан, дети которых в нем обучались. Судьба его сложилась более счастливо: оно, претерпевая множество реорганизаций, не закрывалось и благополучно дожило до наших дней уже как средняя школа №2. Обучалось в уездном училище детей достаточно много: от 60 до 80. Постоянной проблемой была нехватка учителей. "Кытмановская летопись" безжалостно свидетельствует: "Учителя были или пьяницы, или очень древние. Иногда по целым месяцам прекращались уроки за неимением учителей. Учителем русского языка был Братин, человек трезвый, аккуратный, но до страсти любивший драть учеников". По "Уставу 1804 года", принятого в годы александровских реформ, енисейское народное училище было преобразовано в уездное. К сожалению, в Минусинске, как и в Канске, уездные училища были открыты только во второй половине ХІХ века. К 1826 году в Енисейской губернии функционировали 3 уездных училища: Енисейское, Красноярское и Ачинское.

Согласно Устава 1804 года, складывалась следующая система школьного образования: приходское училище (1 год), уездное училище (2 года), гимназия (4 года). Таким образом, между этими учебными заведениями устанавливалась преемственность. Последовательное обучение в них давало право на поступление в университет. Но в период николаевской реакции, в 1828 году, был принят новый Устав, установивший две системы обучения: для низших сословий давалось элементарное образование в приходском училище (1 - 2 года) и уездном училище (3 года обучения), а для детей дворян учреждались гимназии (7 лет обучения) и университет. Начальная школа не служила фундаментом системы образования. Министр образования А. С. Шишков говорил следующее: "Нет сомнения, что из уездного училища разве один из сотни человек поступит в университет, а 99 кончат; при назначении постепенности учебных заведений отнюдь не должно исключительно иметь в виду приготовление учеников к переходу из одного заведения в другое, высшее, по потребности людей тех состояний, которые должны получить в них окончательное образование. Приходские училища должны у нас существовать для крестьян, мещан и промышленников низшего класса; уездные училища для купечества, обер-офицерских детей и дворян; гимназии преимущественно для дворян, не лишая, впрочем, права учиться в них и людей низшего звания, особенно готовящихся в университет или ученое звание".

Как мы видим, каждое из звеньев системы образования оказалось изолированным и предназначенным для обучения детей отдельных сословий. И впоследствии значение попечительских советов будет возрастать не только в организации и содержании одноклассных училищ, но и в материальной помощи наиболее толковым ученикам из низших сословий получить более "высокое", чем полагалось по социальному положению, образование. Сделать это было чрезвычайно сложно и это осознавали все. В воспоминаниях одного из московских купцов Н.П. Вишнякова дается этому следующее объяснение: "Французский историк, описывая социальный строй монархической Франции XVIII столетия, уподобляет его большому дому, занятому жильцами. Хотя все этажи этого дома сообщались лестницей, говорит он, но в силу исторических условий движение по ней было крайне ограничено. Каждому жильцу предоставлялось подниматься по ступеням лишь своего этажа, не дальше. Если он намеревался идти выше, то упирался в крепко запертые двери, пройти через которые было почти невозможно. Жильцы нижних этажей знали, что верхний этаж им недоступен. При всем различии нашего исторического развития, устройство русского общества во многом подходило к этой аллегории". Такой взгляд поддерживался и свыше.

В 1846 году император Николай при посещении Мещанского училища сказал почетному попечителю Куманину следующие многознаменательные слова: "Старайтесь внушать воспитывающимся цель, к которой направлено их воспитание, чтобы они помнили свое звание и не имели бы мыслей выше оного".

В каждое начальное училище выбирали "почетных блюстителей", должности которых учреждались Положением 1828 года. Как правило, они назначались из лиц купеческого сословия для "попечения о школах в хозяйственном и нравственном отношении". Каких-либо распоряжений по школе они делать не могли, но им предоставлялось право носить установленный мундир, содействовать начальству по части нравственной и учебной, доносить по принадлежности о замеченных в училище беспорядках и способствовать, по усердию к общественному благу, устройству хозяйственной части "единовременными и постоянными приношениями, что вменялось им в особую заслугу, за которую училищное начальство могло ходатайствовать о "приличном их награждении" и если пожертвования были значительными, их имена заносились золотыми буквами на особую доску. В уездных училищах по Положению 1828 года были учреждены должности "почетных смотрителей", которых избирали из местных дворян и чиновников и назначаемых попечителем округа с утверждения министра народного просвещения. Они имели право иметь мундир чиновника 8-го класса и после посещения училища могли сообщить о замеченных беспорядках штатному смотрителю и даже директору народных училищ. Почетные смотрители могли присутствовать на ежемесячных собраниях учителей училища, где занимали "первые места", но не председательствовали. Им вменялось в обязанность присутствовать на экзаменах и изыскивать средства для приведения училища в наилучшее состояние. За успешную деятельность на просветительском поприще их могли произвести в следующие чины "по общему порядку", а в случае особых заслуг - награждения". В 1872 году было принято Положение о городских училищах, в котором утверждались те же должности.

По школьной реформе 1803 - 1804 гг. Россия была разделена на 6 учебных округов, возглавляемых университетами. Сибирь вошла в состав Казанского учебного округа.

Начало благотворительной деятельности в сфере образования начинается именно в николаевскую эпоху. После восстания, произошедшего в декабре 1825 года, в Енисейской губернии появляются ссыльные декабристы. Как свидетельствует "История Сибири", "оказавшись в каторжных казематах, декабристы наметили программные требования в борьбе за подъем культуры и просвещения Сибири", в том числе и "создание широкой сети начальных школ за счет добровольных пожертвований местного населения". Ф.П. Шаховской, А. Я. Якубович, Н. А. Крюков, братья Беляевы и другие организовывали школы, в которых учили детей ссыльных и местных жителей. Естественно, что эта деятельность декабристов была под строжайшим контролем властей, что задерживало распространение Грамотности среди населения. Однако у декабристов доминирующими были не филантропические идеи и не одно только чувство гуманности. Они руководствовались настроениями гражданского и общественного характера. Типичным для них было умонастроение, которое выразил декабрист М. Лунин: "Как человек, я только бедный ссыльный, как личность политическая - представитель известного строя, которого легче изгнать, чем опровергнуть".

В 1833 году прибывшие в ссылку в Минусинск братья Беляевы "по просьбе мещан, крестьян и некоторых чиновников" устроили частную школу. А. Беляев писал: "Когда земледелие сделалось нашим постоянным занятием, мы с братом чередовались по неделе. В понедельник один из нас уезжал на пашню, а другой оставался дома и занимался в школе... Небольшое количество грамматики, географии, истории и арифметики было у нас с собой, арифметику же мы преподавали по Франкеру с лекцией Бобрищева-Пушкина, читавшего в Петровском еще каземате. Конечно, учение наше ограничивалось правильным письмом, основными краткими понятиями о географии, священной и русской истории. Через несколько лет мы имели утешение видеть учеников наших поступивших одного в казначейство, другого в волостное правление писарем, а других теперь уже не припомню". В школе обучалось до 20 учеников. Среди них была девушка Евдокия Николаевна Макарова из деревни Каптерево, очень умная и одаренная, любимая ученица А. Беляева и даже его невеста, свадьба с которой расстроилась из-за перевода братьев на Кавказ. Декабристы И. Б. Аврамов и Н. Ф. Лисовский через местного священника добились открытия церковно-приходских школ, которые посещали крещеные инородцы.

Культурное влияние декабристов не ограничивалось какими-нибудь отдельными кружками местной немногочисленной интеллигенции. В орбиту их влияния были втянуты различные слои общества. Например, декабрист А. И. Якубович по просьбе известного путешественника А. Ф. Миддендорфа составил статистическое описание Назимовской волости Енисейского уезда, проводил барометрические и метеорологические наблюдения. А. И. Якубович и Ф. П. Шаховской, помимо научной работы и практической помощи населению в развитии земледелия, обучали детей грамоте. Ф. Шаховской в 1827 году в Туруханске организовал школу и обучал детей грамоте. Несмотря на то, что енисейский губернатор запретил ему этот вид деятельности, фактически декабрист продолжал эту работу, о чем свидетельствует отчет енисейского окружного исправника в 1836 году о том, что "некоторые обучали и обучают крестьянских детей грамоте". Находясь в Енисейске, он написал "Грамматику российского языка", которая, к сожалению, не была издана.

Абсолютное большинство декабристов давало частные уроки. Декабрист Мозгалевский был в Минусинске первым учителем французского языка, учил он и грамоте, географии, арифметике. Деятельность декабристов дала толчок для формирования в губернии собственной интеллигенции. Многие из их учеников сами занимались впоследствии просветительской деятельностью.

В 1864 г. в Красноярске было организовано сибирским историком С. С. Шашковым обучение на дому мальчиков и девочек по программе гимназического цикла. Сыном декабриста Т. Н. Сайлотовым-Крючковым были организованы женские классы при Минусинском уездном училище.

В 1862 г. - в губернии функционировали 3 уездных и 22 приходских училища, которые открывались при церквах.

Список литературы:

1. Егоров С.Ф. "Теория образования в педагогике России начала XX века. М. "Педагогика" 1987 г.
2. Бибикова В.В. "Роль частной и общественной инициативы в развитии образования Енисейской губернии в XIX - начале XX века" Красноярск, ПИК "Офсет", 2004 г.
3. Шилов А.И. "Средняя школа Восточной Сибири конца XIX - начала XX века" Часть 1. Красноярск, 1998 г.
4. Кофман Я.М. "История науки и образования в Сибири".