Поиск

Глава 5

Скифский миф

В древней истории народов великого евразийского пояса степей, простиравшихся от границ современной Венгрии на западе до Центральной Монголии на востоке, скифское время охватывает период VII-III вв. до н.э. Скифская история - это целая эпоха в жизни многих народов этого региона. Она положила начало новым этногенетическим процессам на территории Сибири. Замечательно то, что о скифском времени мы имеем иноописательные письменные свидетельства современников. Великие греки Гомер, Геродот, Гесиод и другие писали о далеких и удивительных землях. Связи со скифами нашли отражение в легендах и мифах, в великой античной драматургии. Достаточно вспомнить одно из сказаний об аргонавтах, путешествующих в поисках золотого руна [51].

АРГОНАВТЫ
В Орхомене, богатом городе Беотии. жил царь Афамант, сын бога ветра Эола. супругой его. родившей ему двух детей, фрикса и Геллу, была божественная Нефела. Но когда муж соединился брачными узами со смертною Ино, дочерью беотийского царя Кадма. разгневанная Нефела покинула его дом, и с той поры гибель воцарилась в семье Афаманта. Ино была злою мачехой фриксу и Гелле и всячески старалась отделаться от них. Она уговорила беотиянок тайно иссушить зерновой хлеб, предназначенный для посева. Когда посевы не взошли. Афамант отправил посольство к дельфийскому оракулу, чтобы узнать, каким образом устранить бесплодие на полях. Подкупленные Ино послы принесли ложное предсказание: «Бесплодие прекратится, когда фрикс будет принесен в жертву Зевсу». Афамант, принуждаемый жителями страны. приготовился к закланию сына. Мальчик уже стоял у жертвенного алтаря, когда мать его Нефела послала золоторунного овна. божественный дар Гермеса, чтобы увезти Фрикса с Геллою. Овен высоким воздушным путем перенес на себе брата и сестру через горы, долы и море. Когда они летели над морем. называемым ныне Дарданеллами, Гелла упала с овна и утонула. Вот почему древние называли это море Геллеспонтом, то есть «морем Геллы». Но фрикс после долгого воздушного пути достиг страны Эй. или Колхиды, на крайнем востоке Черного моря. где течет Фазис. Там царствовал знаменитый царь-чародей Эет, сын бога солнца Гелиоса. Дружелюбно принял он мальчика, оставил его при себе и. когда фрикс стал сильным юношей, женил его на дочери своей Халкиопе. В благодарность за свое избавление фрикс принес золоторунного овна в жертву Зевсу фриксию, покровителю побегов, а золотое руно подарил царю, столь благосклонно его принявшему. Царь Эет повесил диковинную драгоценность на дуб в священной роще Арея и на страже около нее поставил ужасного, никогда не засыпавшего дракона. Там, под верной охраной, долго висело руно. и добыть его оттуда считалось одним из труднейших и опаснейших предприятий. А в Греции в это время повсюду была распространена молва об этом чудесном руне. У родственников фрикса возникло желание достать его, так как от обладания им зависело благоденствие и спасение рода.

Далее начинается полная интриг и драматизма мифическая история похищения золотого руна из царства Колхиды. Главное, что мы можем вынести из мифов об аргонавтах и других мифов античности для евразийской истории культуры, а стало быть, и для сибирской,- это прежде всего возможность видеть связи и представить формы диалога культур античной цивилизации с их северными и северо-восточными соседями. Письменные источники, археологические, этнографические и ряд других исследований в настоящее время дают основания для достаточно полных исторических реконструкций скифской культуры и всей эпохи на территории Причерноморья и Западной Азии. Сибирский скифский мир изучен значительно меньше. Поэтому предпринимаемое автором моделирование культур скифского времени на территории Сибири возможно на фоне общих черт собственно скифской культуры.

В скифскую эпоху европейские и азиатские степи, а также прилегающие к ним лесостепи, полупустыни, горные долины и предгорья были заселены племенами в основном иранской языковой группы. Принадлежность скифского языка к иранской группе в настоящее время считается установленной. А о савроматах Геродот писал, что они говорят на скифском языке. Очевидно, к этой же группе языков относился и язык саков- северо-восточных соседей скифов. В целом можно отметить, что вся группа этих древних народов, вероятно, говорила на диалектах североиранской языковой общности. Однако основные культуры скифо-сибирского мира не составляли буквального единства на всей евразийской степной и лесостепной территории. По принадлежности к определенной языковой группе, а также материальной и духовной культуре выделяются несколько ареалов скифо-сибирского мира, у которых были свои исторические корни, свои особенности в культуре. Обращаясь к собственно скифской культуре, необходимо отметить, что, несмотря на множество источников, включая и письменные, пока нет единого мнения по вопросам происхождения и времени появления ее в Северном Причерноморье. Одни исследователи считают скифов потомками носителей срубной культуры эпохи бронзы, продвигавшихся, начиная с XIV в. до н.э., с территории Поволжья на запад [52]. Другие полагают, что основное ядро скифов вышло из Средней Азии или из Сибири и смешалось с местным населением Северного Причерноморья, образовав тем самым скифский этнос. При существующем множестве точек зрения на происхождение отдельных культур скифского мира для нас важно выявление особенностей складывания этого единства. Исследования многочисленных культур этого мира нашли отражение в весьма солидной научной литературе.

Ко времени появления первых письменных известий о скифских племенах скотоводство у них уже перешагнуло рамки архаических пастушеских форм. В греческих источниках описывается кочевое хозяйство скифов, где перечисляются основные виды домашнего скота: лошадь, корова, овца, коза. Например, в гомеровском эпосе говорится о фракийских конных наездниках и «дивных мужьях гиппе-молгов», т. е. доителей кобылиц, питающихся кобыльим молоком. Гесиод (VII в. до н.э.) в «Родословии богов» также упоминает доителей кобылиц у скифов. По другим источникам, известно также, что стада у скифов состояли из овец и коров и что у них были табуны лошадей, следующих за кибитками. Помпеи Трог (I в. до н.э.) в рассказе о войне царя Филиппа со скифским царем Атеем говорит о контрибуции, наложенной на Атея в количестве 20 тыс. кровных кобылиц, отправленных в Македонию для улучшения породы. Эти и другие письменные источники свидетельствуют о видовом составе стад скифов, их многочисленности. В античных источниках не встречаются сведения относительно наличия у скифов свиней и собак. Так, Геродот прямо писал, что у кочевников-скифов не было свиней. Свинья, как правило, разводится только при оседлом образе жизни, для кочевого хозяйства она не годится. Что касается собаки, то она, видимо, использовалась в охотничьих целях, а также в охране стада. Например, до нашего времени дошли росписи сцены охоты на кабанов с собаками, найденные в каменном склепе ╧ 9 Неаполя Скифского. Следует отметить, что собака, прирученная человеком одной из первых, служит и помогает человеку с древнейших времен и поныне, проявляя к нему беспримерную верность (рис. 10).

Рис. 10. Изображение собак на посуде трипольской культуры

Однако отношение человека к ней не везде было и есть однозначно. В древнем Египте собака почиталась настолько, что за ее убийство полагалась смертная казнь. Племена скифо-сарматского времени Южной Сибири обожествляли собаку, о чем свидетельствуют многочисленные археологические данные об особом обрядовом их погребении в насыпях курганов, имевшем хтоническое значение. Собаке в этих случаях, очевидно, отводилась роль охранников входа в обитель мертвых хозяев. В более позднее тюркское время отношение к собаке не меняется, более того - в сибирских мифах многие племена вели от нее свое происхождение, правители присваивали себе титул Собака. В письменных источниках не встречаются также и упоминания о верблюдах, ослах и домашней птице. В целом анализ письменных, фольклорных и других источников нашел отражение во многих работах скифологов, на которые опирался автор в своем исследовании.

Степи Северного Причерноморья с болотистыми берегами и широкими поймами множества рек доставляли богатую кормовую базу кочевникам с их многочисленными стадами крупного и мелкого рогатого скота. Большое место в характеристике культуры скотоводства скифов античные источники уделяют коневодству. Скифские кони славились далеко за пределами Скифии. Диодор Сицилийский (I в. до н.э.) сообщает, что в битве при Фате на стороне боспорского царя Сатира против его брата Евмела участвовали скифы в количестве 20 тыс. пехоты и 10 тыс. конницы. У скифов практиковалось скрещивание лучших пород лошадей. Например, Апиан, в связи с охотой на лошадях, перечисляет лучшие породы лошадей, среди которых упоминает и скифских коней. А Ариан (II в. до н.э.) считал скифскую лошадь наиболее выносливой по сравнению с фессалийскими или пелопонесскими конями. Легендарные, но основанные, очевидно, на реальной действительности сведения о скрещивании лучших пород животных показывают высокий уровень развития скотоводства у номадов Северного Причерноморья. И, как думается автору, есть все основания видеть родословные корни знаменитого Буцефала, в породах скифских коней, которого фессалиец Филоник подарил Филиппу [53], затем ставшего постоянным и верным спутником Александра Македонского.

Процесс формирования кочевого скотоводства у скифов раскрывается и исследованиями археологов. Эти данные в целом не расходятся с письменными источниками. П.Д. Либеров, в частности, отмечает: «Скотоводство Северного Причерноморья в эпоху раннего железа складывалось на базе, по крайней мере, двух основных потоков: во-первых, местного скотоводства, имеющего длительную историю развития от скотоводства пастушеского к кочевому в условиях степи; во-вторых, пришлого, связанного с проникновением племен срубной культуры» [54]. Превращение скотоводства пастушеского, основанного на оседло-земледельческом типе хозяйства, в скотоводство кочевое происходит, по данным археологии, где-то в начале 1 тыс. до н.э. Такой тип хозяйствования существует у скифов в течение нескольких столетий, пока не начинается обратный процесс перехода к скотоводческо-земледельческому образу жизни. Этот процесс происходил в силу общего хода социально-экономического развития и, что очевидно, под влиянием античного мира, а также азиатского периода их жизни.

В истории скифской культуры можно выделить два эпохальных периода: ранний, так называемый киммерийско-скифский, и собственно скифский. Киммерийско-скифский период - это период дифференциации культур всего населения степной полосы Восточной Европы. Этот процесс был связан, как уже отмечалось выше, с переходом к кочевому образу жизни, что повлекло за собой радикальные изменения в хозяйстве и быте, в материальной и духовной культуре. На просторах ранней Скифии исчезают постоянные поселения, место монументальных погребений занимают малозаметные. В материалах археологических находок раннескифского времени начинают преобладать предметы вооружения и конского снаряжения, изготовленные в большинстве своем на основе местных традиций, появляется железо. Этот период характеризуется активными действиями скифов в Азии. Многие исследователи объясняют их в основном как военные походы. Однако М.И. Артамонов считал: «Это были не походы, а переселения с расчетом остаться в оккупированной стране если не навсегда, то надолго [55]. Основную причину этого он видит в серьезных изменениях природной среды, окружавшей скифов, вызванных периодическими колебаниями климата. Наиболее ярким свидетельством климатических колебаний в Евразии являются изменения уровня Каспийского моря. Как свидетельствуют археологические памятники VI в. до н.э., уровень Каспийского моря был значительно ниже современного. Выстроенные в то время сооружения Дербента к IX в. оказались в своей значительной части в воде, что приводило в недоумение арабских географов: «Каким образом удалось соорудить все это в воде?». По мнению исследователей, причиной климатических колебаний являлось перемещение циклонов. Под их влиянием менялись ландшафты. В засушливые периоды степь наступала на лесостепную зону и оттесняла ее к северу. Наступление засушливого периода в прикаспийских степях, а затем и в Северном Причерноморье вынудило вначале киммерийцев покинуть Прикаспий, а затем, через пятьдесят лет, их примеру последовали скифы. Начинается полный драматизма азиатский период киммерийско-скифской истории, нашедшей отражение во многих восточных и греческих письменных источниках.

В целом этот период характеризуется активным вовлечением киммерийцев и скифов в войны, кипевшие в VII-VI вв. до н.э. между народами Передней Азии. «Скифы,- писал Геродот,- владычествовали над Азией в течение 28 лет и все опустошали своим буйством и излишеством. Они взимали с каждого народа наложенную дань, но кроме дани совершали набеги и грабили». Указанные Геродотом 28 лет владычества скифов в Азии, как полагает М.И. Артамонов, соответствуют исторической действительности [56]. По свидетельству источников, мирный договор 585 г. до н.э. между Лидией и Мидией вынудил скифов покинуть Азию. В таком же положении оказались и киммерийцы. Скифы и киммерийцы, изгнанные из Азии, вернулись в Северное Причерноморье в VI в. до н.э. В этом периоде скифской истории дало о себе знать их длительное пребывание в ойкуменах древнейших цивилизаций. Сформировалась новая культура (царские скифы), во многом уже отличная от ее первоначальных форм и еще продолжавшая существовать у той части скифов, которая не принимала участия в бурных азиатских событиях и не покидала обетованных мест.

Ярче всего привнесенная из Азии культура выступает в так называемой «скифской триаде» - оружии, конском снаряжении и искусстве звериного стиля (рис. 11).

Рис. 11. Скифская триада

К культурным особенностям относятся определенные виды и типы боевого снаряжения. Это, прежде всего, различные виды трехгранных и трехлопастных, а также втульчатых наконечников стрел с шипом и без него, коротколезвийный кинжал с бабочковидным или почковидным перекрестием и валиковым навершием, классическим аналогом которому является скифский меч - акинак. Ко второй группе триады относят элементы конской сбруи и среди них, прежде всего, бронзовые удила и псалии с определенной формой отверстиями для их крепления. Третью группу триады составляют бронзовые предметы звериного стиля: бронзовые и покрытые золотой фольгой фигурки оленей, с поджатыми ногами и геральдически изображенными развесистыми рогами и ряд других предметов, стилизованно изображающих животных в определенной канонической манере. Таким образом, время возвращения скифов на свою историческую родину в VI в. до н.э. определило облик и содержание собственно скифской культуры. Ее дальнейшее развитие теперь уже определялось как внутриэтническими особенностями, так и во многом - взаимодействием и контактами с античной цивилизацией и соседствующими культурами Азии.

Характеризуя социальную структуру и государственность Скифии, необходимо отметить, что еще в VIII в. до н.э., на пороге азиатского переселения, сообщество представляло собой союз племен, который управлялся советом родоплеменных властей и избранных ими военными представителями. Это, по существу, военно-демократическая организация с преобладанием кочевых форм быта. На этой основе на рубеже VI-V вв. до н.э. формируется царство с сильной деспотической властью, с ведущей ролью кочевых племен, подчинением им земледельцев. В этот период сложилась собственная стилистика скифской культуры.

Некоторые исследователи (Гайдукевич, Жебелев) предполагали возникновение государства у скифов позднее, лишь в III-П вв. до н.э., а что касается рабовладельческих отношений в скифском обществе, то, в силу особенностей скифского культурогенеза, они не могли быть похожими на классические формы рабства в Греции и Риме. Здесь нам кажется верной точка зрения, высказанная В.И. Ростовцевым и рядом других исследователей о том, что у скифов существовало государство, похожее на Хазарский каганат, а общественный строй можно определить как военно-феодальный. Этой формой определялась государственная структура и различные формы эксплуатации, и рабство было одной из ее форм.

К основным звеньям государственной и социальной организации исследователи относят деление Скифии на три царства (басилеи), которые, в свою очередь, делились на провинции (архе) и округа (номы). Вся эта структура по вертикали возглавлялась аристократической верхушкой общества, на верху которой, по сведениям Геродота, находился царский род из племени царских скифов, он и осуществлял господство над всей Скифией. У скифов существовало несколько категорий зависимого населения. Наиболее зависимыми были обедневшие в силу различных причин кочевники. Значительную категорию составляли данники. Данники - это группа зависимого населения, на которую распространялось отчуждение постоянной доли произведенного продукта (дани). Геродот отмечает такую особенность рабства и положения рабов: «...всех своих рабов скифы ослепляют». Он же отмечает, что пленных приносили в жертву и что у них отсутствовало покупное рабство. Очевидно, рабы не играли основной роли в материальном производстве. Рабство не было ведущей формой эксплуатации, а носило домашний характер.

Скифская культура формировалась в активном взаимодействии с племенами на севере и востоке. Особый интерес вызывали племена савроматов и саков. Общность языка (и те, и другие принадлежали к одной языковой североиранской группе), постоянные взаимодействия способствовали складыванию общего культурного поля, в котором проявлялась оригинальность каждой культуры. Савроматы жили на территориях заволжских и южно-уральских степей, а к концу IV в. до н.э. расширили свои владения до северного Кавказа и Дона на западе, Приуралья и Оренбуржья на востоке. Саки занимали огромные территории от Приаралья и озера Балхаш до Тянь-Шаня и Памира.

Образ жизни савроматов также нашел отражение в древнегреческих источниках. Геродот, например, указывал, что савроматские женщины принимают участие в войне и охоте. Известна легенда Диодора Сицилийского об амазонках, где он сообщает, что женщины возглавляли даже целые племена. Эти данные находят подтверждение и в археологических исследованиях. В частности, широко известные богатые погребения женщин с оружием, а также особо выделяющийся вид погребений савроматских жриц свидетельствуют, как и письменные источники, об особом положении савроматских женщин в обществе в отличие от женщин Скифии.

О социальной стратификации савроматского общества свидетельствуют так называемые царские курганы. Богатые погребения родовой знати соседствуют с расположенными вокруг однокультурными небольшими курганами с каменными насыпями, которые принадлежали рядовому населению, находившемуся в вассальной зависимости. Как полагает К.Ф. Смирнов, у савроматов отсутствовала частная собственность на землю при наличии собственности на нее у отдельных семей.

По мнению ряда исследователей, род в сарматском обществе состоял из отдельных семей и продолжал составлять основу общественного устройства. Каждый род имел свою территорию для кочевания и управлялся родовым старейшиной. Роды объединялись в племена. Заметные перемены в савроматской культуре наблюдаются к рубежу IV-III вв. до н.э. - переходному савромато-сарматскому времени. Это находит отражение в материальной культуре. Увеличивается количество и разнообразится вооружение, все больше возрастает роль конницы. Массовым оружием становятся удлиненные мечи и тяжелые копья. В подобном вооружении савроматского воина-конника К.Ф. Смирнов видел прообраз сарматских катакфрактариев. С этим временем связано формирование крупных племенных союзов с лидирующей ролью вождей. Войны становятся регулярным «промыслом» и источником обогащения. В IV в. до н.э. в Южном При-уралье возникает мощный военный союз аорсов. Он представлял основную военно-политическую силу того времени в среде сарматских племен. Усиление их военной мощи приводит к частым столкновениям с западными и юго-западными соседями, а на рубеже III в. до н.э. началось сарматское продвижение на запад, положившее начало упадку скифских царств.

Культура саков особенно стала привлекать к себе внимание исследователей после уникальных открытий погребальных комплексов Бешатыра и царской усыпальницы Иссык [57]. Само наличие курганов, подобных царскому кургану Иссык, на фоне множества рядовых погребений свидетельствует о резкой социальной дифференциации в обществе семиреченских саков-скотоводов. Способность к быстрому воспроизводству и легкая отчуждаемость скота ускоряли и углубляли процесс поляризации общества. Накопление богатств у отдельных скотоводческих родов, семей, с одной стороны, и обнищание других с другой привело к раннему становлению и развитию имущественного неравенства и к социальному расслоению сакского общества.

Огромное и трудоемкое погребальное сооружение, пышность, богатство одежды и убранства, масса золотых украшений, особое устройство головного убора погребенного царя в кургане Иссык были рассчитаны не только на внешний эффект. «Главное назначение одежды было в возвеличивании личности, возведении его (вождя) в ранг солнцеподобного божества»,- отмечает А.К. Акишев [58]. А.И. Мартынов отмечает, что общественное устройство саков находилось примерно на том же уровне, что и у скифов, представляя собой государство раннего типа с верховной властью, территориально-племенным делением и стратово-социальной структурой [59].

Культура Европейской Скифии и соседствующих с ней скифских миров достаточно глубоко исследована, выявлены символические коды этой культуры, элементы моделирующей системы (рис. 12.1- 12.2).

Рис. 12.1. Мифологические сюжеты на скифской посуде

Рис. 12.2. Мифологический сюжет встречи Аполлона и Артемиды на античной вазе

Эти исследования служат основанием для анализа скифо-сибирской модели культуры. Исследования памятников этого круга культур достаточно наглядно продемонстрировали множественность культур скифского типа, их самобытность, определенную особенностями генезиса. Многочисленная научная литература, накопившаяся к настоящему времени, раскрывает содержание многих аспектов жизнедеятельности этносов эпохи бронзы и раннего железа в степях Евразии. Для нас важно выделить и рассмотреть характерные особенности основных культур, определяющие их своеобразие, с одной стороны, и элементы, их объединяющие,- с другой.

Представляя историческую картину жизни Сибири в 1 тыс. до н.э., необходимо рассматривать ее как комплекс культур, иссле дованных археологией, антропологией, этнографией и другими областями науки. Основополагающие в культурной реконструкции археологические данные конструируют прошлое по остаткам материальной культуры (погребений, поселений, древних писаниц, древнего горнорудного производства и металлургии, ирригационных систем и т. д.). И здесь необходимо отметить, что специфика археологического познания заключается в особых видах взаимодействия эмпирических и теоретических способов познания. Археологические источники представляют прошлое и поэтому выступают для нас не в «чистом» виде, а через систему опосредования, через историческую реконструкцию, становясь фактом исторической науки настоящего. Эмпирические данные проходят как бы двойную теоретическую обработку: как исторический источник и как факт новой исторической теории. Исторический источник, то есть материалы археологических находок (исследований), всегда опосредуются общим уровнем развития культуры настоящего. Коллинквуд совершенно справедливо утверждал:

«Историк способен разглядеть подлинное прошлое только в том случае, если он твердо опирается на настоящее» [60]. Это настоящее представляется как уровень развития науки в целом и как уровень развития исторической науки в частности. У археологов до сих пор нет однозначного отношения к понятию «археологическая культура»: одни представляют ее как отражение общих и специфических черт конкретного общества, т. е. некоей исторической целостности, другие- как обобщение археологических источников определенного исторического периода или региона. Нам ближе первая точка зрения, когда содержание понятия «археологическая культура» включает в себя способ жизнедеятельности конкретного общества во всем многообразии его социально-экономических проявлений и духовного мира. Оно предполагает в своей основе более широкие философско-исторические концепции, с одной стороны, и разнообразную систему конкретных связей - с другой. Анализ археологических источников в синтезе всеобщего и конкретного исторического знания позволяет полнее представить скифо-сибирский мир. Каждая отдельная культура этого мира несет в себе общие черты, являет единство и в то же время позволяет представить многообразие культурных проявлений скифского мира.