1.7.2. Синергетика и новые тенденции
динамики современной науки
Конец XX и начало XXI веков охарактеризовались некоторым подведением (во многом символическим) итогов поиска новых смыслов бытия и познания, начавшихся с середины XX века (научно-техническая революция). Рациональность вообще, и научная рациональность, в частности, несмотря на все кризисы, остается тем ориентиром, который определяет развитие философии науки. Несмотря на историческую условность научной рациональности, в каждый конкретный момент она достаточно определенна. Современная научная рациональность формируется на фоне значительного расширения границ научности в условиях формирования междисциплинарного знания, трансформации техногенной и информационной цивилизации. С другой стороны, парадигма целостности науки, согласно которой все части мироздания (природа, общество, человек) составляют единый предметно-проблемный пласт, требовала нового осмысления методологических ориентиров науки. Эти требования были осмыслены в виде «нового диалога человека с природой», следствием которого стало появление такого научного направления (одновременно метода), как синергетика (от лат. «sinergeia» – кооперация, сотрудничество, содружество). В силу еë особой значимости для междисциплинарного знания, продублируем некоторые факты.
Еë начало было положено уже ставшей на Западе классической работой немецкого учëного Германа Хакена «Синергетика». По его мнению, синергетика изучает совместное действие многих систем, в результате взаимодействия которых возникает определëнная структура, демонстрирующая общие свойства. Синергетика как раз и должна найти общие детерминанты самоорганизации различных систем. Другими словами, Г. Хакен видел в синергетике универсальный формальный язык, позволяющий описывать разнообразные процессы самоорганизации различных нелинейных систем. Другой подход к явлению самоорганизации осуществлялся в Брюссельской школе Ильи Пригожина. Основной задачей синергетики стало познание общих закономерностей и принципов, лежащих в основе процессов самоорганизации природных, социальных, технических и иных систем. Неустойчивое поведение системы означает, что она (система) под воздействием флуктуации может резко изменить своë состояние. Это изменение Пригожин назвал «возникновением порядка из хаоса». В данном процессе феномену самоорганизации отводится главное место. Под самоорганизацией понимаются процессы возникновения макроскопически упорядоченных пространственно-временных структур в сложных нелинейных системах, находящихся в далëких от равновесия состояниях, вблизи особых критических точек (так называемые точки бифуркации), в окрестностях которых поведение системы становится неустойчивым13.
Таким образом, синергетика предлагает новое понимание научной картины мира: «первокирпичики», лежащие в основании картины мира классической и неклассической рациональности уступают «место» нелинейным процессам диссипативных структур (Пригожин, Янч). Последний в работе «Самоорганизующаяся Вселенная: научные и гуманистические следствия возникающей парадигмы эволюции» предложил создать современную общенаучную картину мира на основе идей глобального эволюционизма. Другими словами, эволюция Вселенной есть целостный процесс, составными частями которого являются физико-химические, биологические, экологические, социальные, культурные и иные системы (так называемые диссипативные структуры). Итак, область явлений, находящаяся в поле внимания синергетики, – это так называемые диссипативные структуры, которые возникают при определенных условиях в нелинейных системах. Синтез научного знания определяется коэволюцией не только отдельных дисциплин, но и их социокультурных оснований. Была распространена точка зрения, что синергетика развивалась преимущественно в западной научной мысли. Например, Г. Хакен отмечал доминирование западного уклона в науке в силу того, что якобы восточная наука на Западе «не конкурируется». Определенная доля истины в таком заключении есть, но я не советовала бы принимать его как безусловное. На самом деле все значительно сложнее.
И.В. Черникова, анализируя синергетическую парадигму (под парадигмой она понимает систему теорий, понятий, методов исследования, способов аргументации, связанных единым обобщающим принципом), выделяет несколько этапов в ее развитии14. На первом этапе (конец 60-х – начало 70 годов) осуществлялась работа над проблемами термодинамики необратимых процессов (Илья Пригожин), исследование самоорганизации молекул (Манфред Эйген), изучение согласованности взаимодействий в условиях сверхпроводимости (Герман Хакен). Это был этап, когда названные здесь ученые (первые два – лауреаты Нобелевской премии) работали, не зная, что их объединяет единое проблемное поле. На втором этапе (середина 70-х годов) было обнаружено концептуальное сходство и подобие используемых уравнений, что дало основание предположить общее эпистемологическое содержание проводимых исследований. На этом этапе формируется теоретическое ядро концепции самоорганизации или, если пользоваться терминологией И. Лакатоса, новая исследовательская программа. Третий этап формирования синергетической программы связан с приобретением исследовательской программой статуса парадигмы, что сопровождалось универсализацией теоретических представлений, лежащих в основании знания, и распространяющихся на области, ранее синергетикой не описываемые.
Герман Хакен в книге «Тайны успехов природы» интегрирует явления самоорганизации в биологии, экономике, политике, науковедении. Манфред Эйген в работе «Игра жизни» на примере самоорганизующихся живых систем рассматривает проблемы экономики, экологии, этики. Илья Пригожин в работе «От существующего к возникающему» соотносит процессы самоорганизации, изучаемые экономикой, экологией, физикой, биологией. Янч на основе теории диссипативных структур создает концепцию глобального эволюционизма, интегрирующую эволюционные процессы от космогенеза до социогенеза включительно. Таким образом, из казалось бы, разнородных на первом этапе исследовательских программ создается новая единая парадигма современного знания, которой, правда, еще предстоит завоевать свое «законное» место в науке.
Давайте посмотрим, как сами «отцы» синергетики оценивают собственное «дитя». Герман Хакен полагает, что синергетику можно рассматривать как самую развитую теорию самоорганизации. Самоорганизация рождается самой системой в результате потери устойчивости определенного состояния как некоторый обобщенно понимаемый фазовый переход. Это, по его мнению, самое главное в синергетике. Таким образом, у Хакена синергетика предстает как конкретно-научная дисциплина, но область явлений, рассматриваемых синергетикой, не является вещной, а принадлежит к классу отношений, что позволяет рассматривать ее наподобие математики как язык науки.
Методологическое значение синергетики во многом обусловливается еë категориальным аппаратом, который обладает широким дипазоном применения в различных областях научного знания.
И.Р. Пригожин, бельгийский ученый русского происхождения, акцентирует внимание на проблеме необратимости, на возможности в рамках синергетики посмотреть, как организуется порядок из хаоса. Именно эту ситуацию рассматривает глава Брюссельской школы в своих работах. В результате мы действительно получили не только новое представление о порядке, но и о хаосе. В соответствии со структурой парадигмы, синергетика изучает не системы вообще, для этого есть специальная теория систем (СТС) или общая теория систем (ОТС), а определенный класс динамических систем (нелинейных систем), которые имеют устойчивые и неустойчивые стационарные состояния. Так, И.В. Черникова в своем учебном пособии по философии и истории науки иллюстрирует разницу между состоянием устойчивого равновесия и состоянием динамического равновесия таким наглядным примером, как устойчивость лежащего в лузе бильярдного шара и устойчивость движущегося велосипеда. Велосипед легче удержать в равновесии, когда он не стоит, а едет14.
Объектом синергетики являются нелинейные системы. Диссипативными называют открытые нелинейные системы. Таковыми являются, например, живые организмы. Они поддерживают динамическое равновесие, которое в биологии называют состоянием гомеостазиса за счет постоянного обмена веществ со средой веществом, энергией, информацией. Термин «диссипация» происходит от английского «dissipate» – рассеивать. Им обозначается класс систем, обменивающихся с окружающей средой веществом, энергией, информацией. Открытость является необходимым условием их существования. Под открытостью следует понимать их способность к взаимодействию и обмену веществом и энергией. К этому способны не только живые организмы, так скажем, геологические и космические объекты также обладают таким свойством. Другим свойством открытых систем является «размытость» границ эволюционирующих систем, как, например, Галактика, в которой трудно четко провести границы между скоплением галактик и группами звезд. Если же рассматривать в целом, то, вопреки термодинамике, оказывается трудно провести границу и между живыми, и неживыми системами. Имеется в виду, конечно, такое свойство диссипативных структур, как открытость и размытость, которые препятствуют четкой дихотомии. Пригожин же, экстраполируя эти свойства на науку, рассматривает ее современное состояние как переходное, отмеченное стиранием жесткой границы между науками о живой природе и науками о неживой природе, а также введением в естественные науки исторического элемента.
Ключевыми понятиями синергетики являются понятия бифуркации и флуктуации. Бифуркация (дословно с латинского языка «bifurcus» – двузубый, раздвоенный) – это точка ветвления, раздвоения системы. Точке бифуркации соответствует критическое значение процесса самоорганизации, когда траектория развития системы начинает отклоняться от того пути, по которому шла до сих пор. Вблизи точки бифуркации система решает, куда она пойдет дальше в своем развитии. Термин «флуктуация» (от латинского «fluctuatio» – колебание) является одним из наиболее используемых не только синергетикой, но и другими научными направлениями современного типа рациональности. И это не случайно. Для входа в новое состояние система сначала должна потерять устойчивость. Только после этого начинается подготовка к переходу в новый порядок посредством случайных колебаний, флуктуаций. Для того чтобы флуктуации могли обеспечить такой переход, необходимо, чтобы система находилась в неустойчивом состоянии или очень близком к нему, иначе не хватит «силы», чтобы перевести систему из одного состояния в другое. Усиливает этот процесс более или менее согласованное взаимодействие между элементами системы. Для описания согласованных взаимодействий используют понятия когерентности и аттрактора. Когерентность – явление, известное из волновой оптики как сохранение соотношения между фазами различных колебательных процессов. В квантовой механике когерентность обозначает синхронизацию фаз волновых функций элементарных частиц, атомов, составляющих конкретную физическую структуру. Согласованное, коллективное поведение системы (макроуровень) и ее составляющих (микроуровень) может приводить к таким эффектам как сверхпроводимость, сверхтекучесть и т.п. В результате такого взаимодействия появляются структуры нового физического свойства. Волновой характер процессов самоорганизации отражается двумя основными режимами: LS-режим, т.е. режим локализации, оформления структур и HS-режим «неограниченно разбегающейся волны», т.е. режим рассеивания, здесь флуктуации «замываются». Взаимодействие системы и среды происходит в условиях чередования этих дополняющих режимов. Причина колебаний – это сильная нелинейность системы-среды. Аттрактор – это такое состояние, которое притягивает, структурирует поведение составляющих системы. Аттрактор от английского слова «attract» – притягивать. Аттрактором называется множество точек фазового пространства динамической системы, к которому притягивается траектория динамической системы с течением времени. Отличие странных аттракторов от нормальных состоит в том, что это притягивающее множество оказывается стохастическим, оно состоит из одних неустойчивых траекторий. Так, новость об открытии странных аттракторов произвела большое впечатление на научное сообщество. Некоторые даже стали проводить параллели между этими странными аттракторами и «творением мира из ничего».
Синергетика описывает появление и функционирование сложных систем по сценариям сменяющих друг друга периодов устойчивости и неустойчивости, причëм периоды устойчивости системы могут быть совершенно различными. Система как бы блуждает в пространстве состояний, формируя свой первый аттрактор. Последний играет роль памяти системы. Затем система за счет потери устойчивости и флуктуаций перескакивает в другое состояние и начинает формировать аттрактор там, затем может пойти «искать» третий аттрактор или «вернуться» к первому. В системе могут возникать хаотические состояния, для обозначения которого и вводится понятие «странный аттрактор»15.
Эти и другие категории синергетики несут в себе не только эпистемологическое, гносеологическое, методологическое, но и аксиологическое, а значит мировоззренческое значение, поскольку позволяют посмотреть на мир совершенно с другой стороны – стороны его нестабильности, неустойчивости, случайности. Абсолютизация случайности, нестабильности мира приводит к тому, что в современном научном познании начинает оформляться тенденция, что теории проверяются не на истинность, а на реализуемость их результатов. Существенная особенность этой тенденции состоит в том, что необходимо учитывать разные представления о знании. Вследствие ее реализации в постнеклассическом пространстве эпистемологии и философии науки наблюдается синтез различных по своим объектным устремлениям направлений. В конце ХХ века утверждается точка зрения, что, исходя из принципа холизма, можно говорить о синтезе рациональной и внерациональной методологии. Так называемая семантическая модель Патрика Суппеса, американского логика, предложенная ещë в первой половине ХХ века, опирается на идею тесной взаимосвязи объективного и субъективного, актуального и потенциального, возможного и действительного. Оказывается, что научное познание возможно и тогда, когда мы «выходим» за пределы объективной реальности.
Поэтому одной из отличительных особенностей современных познавательных моделей является смещение акцентов с еë рациональных оснований во внерациональные или иррациональные. Во многом это было обусловлено и кризисом самого типа рациональности (причëм, всех ее форм), и тем, что научное знание стало активно вторгаться в области особой реальности, которая получила название виртуальной. Виртуальная в отличие от объективной и субъективной реальностей есть инореальность, которая «возникает» в результате удвоения константной реальности. Т.В. Носова описала феномен удвоения реальности в процессе формирования человека, разбив этот процесс по стадиям, обозначающим возрастные этапы. Возникновение реальностей телесности, сознания, личности, воли, реальности внутреннего человека и, наконец, реальности духовного человека. Здесь одна реальность порождается другой, а в реперных точках происходит процесс девиртуализации, т.е. виртуальное до сих пор, становится константным16.
В нашей стране родоначальником виртуалистики является Н. Носов, а при Институте человека РАН был создан центр виртуалистики. Хотя ещë недавно виртуалистика могла бы быть отнесена к паранауке, сегодня же она является новым направлением в исследованиях особой реальности, в которой доминирует свобода и произвол человеческих устремлений. Главным же достижением виртуалистики является ввод представления о корректности использования многообразия реальностей в научном пространстве.
Действительно, классическое научное мировоззрение было построено на дихотомии «материальное – идеальное», предполагающее исключительно бинарные отношения. Для дальнейшего развития науки необходимо преодолеть эту бинарность посредством переосмысления ключевых понятий мировоззрения. Виртуалистика с признанием многообразия реальностей исходит из того, что мир виртуален, полионтичен, минимально троичен и смыслогенетичен. Мир исключительно материален, и доказать это можно не с позиций диалектики, а с позиций триалектики16.
Не во всем можно согласиться с адептами виртуалистики, что же касается таких еë характеристик, как субъективность, интерсубъективность, модальность, панорамность, то можно сказать, что виртуалистика открывает новые возможности как изучения, так и моделирования, корректирования психической структуры человека. Она создаëт возможные, вероятные модусы внутреннего мира человека с наименьшими потерями и затратами.
Виртуальная реальность, фиксируя множество, зачастую не сводимых друг к другу форм бытия, по своей сути является не просто их имитацией, как может показаться, на первый взгляд. Психическая среда, в которой находит свой «дом» тот или иной виртуал обладает особыми свойствами. В нем пространственно-временные характеристики не детерминированы константными параметрами (либо эти детерминации носят «мягкий» характер) и могут выстраивать произвольные причинно-следственные цепочки. Многообразие взаимодействий в «причинном» поле того или иного виртуала обусловливает абсолютную разрешающую способность свободы воли «Homo virtualis» – субъекта виртуального мира.
Пожалуй, существенной приметой постнеклассической науки является отклонение от строгих норм научности и стремление уравнять научное знание с эзотерическим, мистическим и др. Возник даже термин «анормальное» знание, т.е. знание, выходящее за рамки научных критериев. Скажем, тот же Фейерабенд считал, что нам нужен мир сновидений, с помощью которого мы обнаружим характерные особенности реального мира, в котором, как нам кажется, мы живем и который в действительности может быть лишь другим миром сновидений.
Справедливости ради следует сказать, что критерии научности достаточно расплывчаты, и зачастую научные открытия сопровождались даже специалистами в данной области, замечаниями: бред, абсурд и т.п. Примеров тому много: термодинамика, теория относительности и др. Поэтому, сейчас не такими уж абсурдными покажутся заявления о научном статусе паранормального знания – спиритизма или магии, в общем, оккультных наук.
В учебном пособии для аспирантов (В.П. Кохановский и др.), приводятся следующие виды эзотерического знания: знание оккультных сил, пробуждаемых в природе посредством определëнных ритуалов и обрядов; знание каббалы, тентрического культа и часто колдовства; знание мистических сил, пребывающих в звуке (эфир), в мантрах (напевах, заклинаниях, заговорах, зависящих от ритмов и мелодий). Другими словами – знание законов вибрации и магическое действие, основанное на знании типов энергий природы и их взаимодействия; знание Души, истинной мудрости Востока, предполагающей изучение герметизма, ещë более общее деление всех оккультных наук на экзотерические и эзотерические. Первые изучают внешнюю форму явлений природы; вторые исследуют их внутреннюю сущность17. Взаимосвязь науки и оккультизма объясняется тем, что наука не отрицает наличия скрытых (непознанных) естественных сил реального мира.
Вопрос к каким моментам – позитивным или негативным – отнести усиление внерациональных и иррациональных позиций в современном научном познании, пока остаëтся открытым.
|