Поиск

Глава 11

Сибирь в раннем
средневековье

Послехуннское время (раннее средневековье) интересно и важно для нас прежде всего тем, что с ним связано окончательное оформление этнической карты Сибири как следствия Великого переселения народов, охватившего не только Сибирь, но и всю Евразию на рубеже нашей эры. С другой стороны, с древнетюркским временем в Сибирь приходит руническая письменность, а с ней - и время самоописательных текстов (источников) ее истории. В древнетюркских текстах социокультурная картина Сибири предстает теперь как бы изнутри, в изложении самой сибирской культурой себя в конкретных проявлениях, и, что очень важно, в них улавливаются как временные, так и пространственные связи, как бы трактуемые от первого лица, а не со стороны. В самоописательном тексте присутствует художественно-поэтический, мифологический образ, исходящий от носителя сибирской культуры, хотя при этом роль иноописательных текстов (источников) не падает, а только придает полноту знания о культуре.

Вот как представляется творение Добра - сплочение тюркского народа одним из раннетюркских героев:

Нагого я одел. дал пешему коня,
Богатством наградил былого бедняка.
Умножил свой народ: с ним в племенной союз
Сплотил соседей веек - так я творил Добро.

Народы всех земель, всех четырех углов,
которых укрощал. которых покорил.
Я словом и мечом друг с другом замирил
И тюркам подчинил - так я Добро творил.

Все силы положив для этого ж, мой брат,
Любимый младший брат - отважный Кюль-тегин,
Помог нам обрести невиданную власть.
А сам ушел от нас, не насладившись ей.

Древние народы, давшие основание для зарождения и развития ряда современных этносов Сибири, оформившиеся к раннему средневековью, углубляются в скифско-сибирское время. Именно средневековье сохранило в памяти формирующихся народов и их культур традиционные (домиграционные) элементы и опыт предшествующих культур. Их следы находят отражение в традиционных верованиях, культах, обрядах ряда сибирских народов. Как известно, сибирские культуры средневековья, по сравнению с дохуннской эпохой, более доступны в историческом познании. Фольклор, шаманизм, появляющиеся письменные источники, не разорванная большой глубиной времени мифологическая картина мира, выраженная в мифах, обрядах и ритуалах, дают возможность как бы «сблизить» культуру доисторической скифской эпохи со средневековой. И тогда не просто экстраполяция или аналогии отдельных элементов или проявлений культур становятся основными методами исследования и реконструкции, но представляется возможным проследить причинно-следственную и другие связи в развитии и перерождении культур. Еще необходимо отметить, что моделирование мифа в сочетании с археологией и другими источниками оживит картину сибирского культурогенеза. В этом случае исследователь встает перед необходимостью расшифровки основы всякого культурогенеза - соотношения традиционного и современного.

С распадом империи хуннов в середине первого столетия нашей эры на ее месте возникают сначала две орды - Северная и Южная. В дальнейшем судьба Южной была связана с китайской державой Ханьского времени, а Се-верная орда под напором сяньбийцев (восточные соседи) распадается и к концу первого столетия принимает их племенное название. Так завершается эпоха ранних кочевников в Азии, в орбиту которой были вовлечены народы значительной части Сибири.

На месте распавшейся хуннской державы возникает несколько новых объединений полуоседлого и полукочевого облика. В пятом веке в Центральной Азии господствуют жуань-жуани. Во второй половине VI в. в предгорьях Южного Алтая сложился союз Тюкю, вышедший из хуннского племенного объединения. В 551-552 гг. тюрки разгромили жуань-жуаней и создали собственную империю Каганат (551-744 гг.). Границы тюркского каганата простирались от восточного Прикаспия до Дальнего Востока. На рубеже VI-VII вв. каганат распался на Западный и Восточный, а в 745 г. пал под ударами уйгуров. В 758 г. воинствующие племена уйгуров наносят поражение формирующемуся объединению енисейских кыргызов на Среднем Енисее. Но последние, сплотившись, в битве 840 г. отплатили уйгурам за свое поражение в 758 г. Сплоченное крупное племенное объединение орхоно-енисейских кыргызов просуществовало по XVII век. Основным их центром была Минусинская котловина. В IX веке кыргызы занимают господствующее положение в Центральной Азии. Кыргызское общество возглавляла богатая аристократия, обладательница огромных стад скота. Она же организовывала военные походы и взимание дани с покоренных племен, распоряжалась военной добычей и, как полагают исследователи, в частности С.В. Киселев, использовала в своем хозяйстве труд рабов. Рядовые кочевники-кыргызы, по мнению Киселева, еще не находились на такой ступени подчинения, когда можно было бы говорить о полной зависимости от представителей этой аристократии: от беков, каганов и просто батуров.

Данниками енисейских кыргызов были мелкие племена и роды, жившие к северу и северо-западу от Минусинской котловины в таежных районах, в том числе и обитатели Причулымья. В период кыргызского господства усилилась тюркизация самоедоязычных и кетоязычных групп населения этого региона. Так же, как и в предшествовавший период уйгурского господства, возросла тюркизация населения Северного Алтая, Притомья и Верхней Оби. Это нашло отражение в заметном влиянии кыргызского языка на язык Верхнего и Среднего Чулыма, как отмечает в своих исследованиях А.П. Дульзон. В песнях и легендах, записанных им, часто рассказывается также о нападении кыргызов со стороны левого притока Чулыма - Кии. Господство орхоно-енисейских кыргызов во всей Центральной Азии продолжалось до начала Х века. К середине Х в. под натиском кара-китаев кыргызы теряют это господствующее положение, начинается распад некогда монолитного и мощного каганата.

Одновременно с существованием государства енисейских кыргызов к западу от Алтая, в долине Верхнего Иртыша, кочевали тюркоязычные племена кимаков, которые оказали значительное влияние на тюркизацию аборигенного населения Барабинской степи, среднего течения Иртыша и Тобола. Здесь из смешения угорских и тюркских элементов сформировались так называемые чаты, барабинцы, иртышские и тобольские «татары» и другие тюркоязычные группы. К началу русского освоения Сибири на значительной ее части эти группы оформились уже как этносы. Что касается южных районов Сибири, в которых, по данным русских письменных источников, проживали «сибирские татары», то и здесь степень тюркизации была неоднозначной, так как определение «сибирские татары» ни исторически, ни этнически не соответствует реальной этнической картине, которая сложилась к этому времени в южных районах Сибири. Под «сибирскими татарами» собирательно объединялись авторами ранних источников различные этнические группы, населявшие этот регион Сибири. Степень тюркизации их была также неоднозначной.

Процесс этногенеза тюркских групп чрезвычайно длителен и сложен. Л.П. Потапов, используя возможности археологических, письменных и этнографических источников, высказал, с нашей точки зрения, довольно аргументированное предположение об истоках формирования тюркоязычных групп. Еще в период существования в Центральной Азии хуннского союза у ранних кочевников Алтая и, видимо, всей Южной Сибири началось формирование тюркоязычных групп. И к моменту образования Тюркского каганата (VI в.) алтайские тюрки составили его основное ядро и были широко известны китайским авторам под собирательными наименованиями «теле» и «тюгу». Но это не означало, что тюркские племена сложились в нечто общее - народность. Каждая тюркская группа имела собственное этническое самоназвание, говорила на собственном, отличном от других диалекте, имела свои особенности в быту и культуре. Например, между «теле» и «тюгу» имелись различия даже в обряде погребения: «теле» хоронили своих умерших сородичей в земле, а «тюгу» кремировали.

Известное по орхонским надписям наименование «тюрк», как полагает Л.П. Потапов, обозначало не название сложившейся тюркской народности (этноса), а употреблялось как название политического объединения различных тюркоязычных племен, пока еще не сложившихся в единую народность. Далее, характеризуя процесс этногенеза населения Алтая, Л.П. Потапов отмечает, что южные и северные алтайцы имеют различия не только в хозяйственном укладе, но и сложились они из разных этнических элементов. Южные алтайцы, которых китайские источники называют «теле» и «тюгу», являлись предками современных теленгитов, телесов, телеутов и самих алтайцев и в длительном процессе этногенеза впитали значительную часть кыпчакских элементов. Кыпчакские племена обитали в долине Иртыша и в западно-сибирских степях. Начиная с XI века, большое влияние на формирование тюркских групп Южного Алтая оказали монгольские народности, вначале найманов, затем, примерно с XII века, монголов Чингиз-хана и ойратов.

Северные алтайцы отличались от южных по видам хозяйственной деятельности, языку, некоторым традициям и быту. Язык северной группы алтайцев существенно отличается от языка южной группы. Л.П. Потапов в своих исследованиях отмечает, что жители верхнего течения р. Томи и ее притоков, шорцы, представляют собой тюркизированных потомков угорских и кетских племен, являвшихся аборигенами северной таежной части Саяно-Алтайского нагорья.

Таким образом, население Северного Алтая, верхнего и среднего течения р. Чулым, бассейна р. Томь представляется очень сложным по своему этническому составу. Оно сложилось из аборигенных угроязычных, самодийских и кетоязычных племен или групп, которые подвергались не только смешению между собой, но и весьма заметной тюркизации, шедшей с трех сторон: с юга - со стороны Южного Алтая, с востока - со стороны Енисея, где, как уже отмечалось выше, сложилось сильное объединение тюркских по языку племен енисейских кыргызов, и со стороны запада - из-за Верхней Оби, где сосредоточены были кыпчакские племена. Процесс тюркизации захватил и западные районы расселения угров, о чем свидетельствует распространение тюркских языков в среде башкирских племен, которые кочевали на западных и восточных склонах Южного и Среднего Урала.

Само слово «тюрк» означает «сильный, крепкий». Существует несколько легенд о происхождении тюрков. Вот одна из них.

После того как была истреблена одна из последних ветвей хуннов на западе, уцелел единственный девятилетний мальчик. которому враги отрубили руки и ноги и бросили в болото. В это время рядом с ним оказывается волчица, которая, забеременев от него. уходит на Алтай. Там в пещере рождаются у нее десять сыновей, которые и дают начало тюркскому роду. В последующем оставшиеся в живых четыре внука волчицы расселяются по Южной Сибири; первый превратился в лебедя и поселился на Северном Алтае, дав начало североалтайцам (лебединцам); второй поселился между реками Афу (Абакан) и Гянь (Енисей); третий и четвертый поселились в Южном горном Алтае на реке Чуси (Чуе). Согласно этой легенде, алтайские тюрки происходят от западных хуннов через посредство волчицы.

Впоследствии история этих легендарных раннетюркских этнических образований Южной Сибири и, в частности, древних алтайцев связывается уже с деятельностью исторически достоверного рода Ашина.

Другая легенда о происхождении ганьгуней (кыргызов) имеет совершенно иную этногенетическую основу, согласно которой рыжеволосое, белолицое и голубоглазое племя гяньгуней по происхождению не принадлежит к породе волков, как это было в первой легенде. Гяньгуни появились от сочетания бога с коровой в горной пещере. Здесь, видимо, ближе к истине предположение Л.Н. Гумилева о том, что происхождение тюркоязычия и возникновения народа, назвавшего себя «тюрк», «тюркют»,- явления совершенно разные. Языки, ныне называемые тюркскими, сложились в глубокой древности, а народ «тюркютов» - в конце V в. вследствие этнического смешения в условиях лесостепного ландшафта, характерного для Алтая и его предгорий. С этим трудно не согласиться и автору, хорошо представляющему этническую ситуацию в лесостепной Сибири переходного тагаро-таштыкского времени по археологическим материалам. Отмеченная выше взрывная демографическая ситуация в тагарской и соседствующих культурах юга Сибири в III-I вв. до н.э. являла собой, видимо, начало формирования новой тюркоязычной среды в этом регионе.

Здесь необходимо отметить, что сформировавшаяся на просторах Сибири единая тюркская культурная традиция в своих локальных вариантах часто обнаруживает множество различий. Например, если сравнивать шорцев и чулымцев со степными алтайцами, хакасами и тувинцами, то несходств в их материальной и духовной культуре можно найти множество. Однако очевидно и другое: культурные традиции миропонимания и мироотношения тюркских народов составляли, по крайней мере до последнего времени, общее поле культурогенеза. Эти народы близки по происхождению культуры, этнической истории, языку (их языки входят в восточно-хуннскую ветвь тюркских языков).

Рассмотрим картину расселения основных этнических групп в Западной и Восточной Сибири.

На Крайнем Севере, в прибрежной полосе Ямальского полуострова и на островах Северного Ледовитого океана и его побережья, еще в раннее средневековье (первые века нашей эры) проживали небольшие группы древнейших поселенцев Сибири - приморских арктических охотников за морским зверем. К середине первого тыс. этническая картина постепенно меняется и в этих, казалось бы, удаленных от этнически активных регионов Азии. В начале первого тыс. начинается продвижение самодийских племен на север и северо-запад из обетованных районов Саяно-Алтайского нагорья. Началу освоения самодийцами тундровой зоны предшествовал ряд причин, и среди них первое место занимали очень динамичные миграционные процессы, вызванные хуннским продвижением на запад, которое не могло не вызвать этнических передвижений в среде южно-сибирских самодийских племен. Некоторые из них под давлением южных кочевников отходили все дальше на север и северо-запад.

В бассейне Оби и междуречье Енисея и Оби они вступили в длительные контакты с кетами и восточной ветвью угорских племен. Постепенно продвигаясь к северу, в лесотундре и тундре они ассимилировали аборигенов этих мест - монголоидов. Некоторые самодийские группы продвинулись на запад до нижнего течения р. Печоры, освоив северные отроги Уральских гор. Североуральская группа самодийских родов явилась предковой для современных ненцев, которые впоследствии широко расселились в тундровой полосе. Русским переселенцам она была известна под названием каменной самояди. Основным их занятием явилось оленеводство, с которым они были знакомы с исторических мест проживания. Переселившись в тундру, самодийские племена сохранили свои приемы оленеводства, имевшие отличия от приемов аборигенных групп. Эти различия не утратили своих черт до последнего времени. По данным этнографии, все самодийцы Севера (ненцы, энцы, нганасаны, селькупы), так же как и народы Саяно-Алтайского нагорья, занимающиеся оленеводством (тофалары, ка-рагасы, тувинцы), управляют оленем только слева, садятся на оленя (на юге) или на нарты (на Севере) только с левой стороны, тогда как их восточные соседи, эвенки и эвены, управляют оленем только справа и садятся на нарты тоже с правой стороны. Наряду с оленеводством, большое значение в хозяйстве самодийцев тундры занимали охота и рыболовство. От приморских аборигенов-охотников они научились морскому промыслу. Промысел на морского зверя, оленеводство и охота являлись занятиями мужчин. Этим и определялась решающая роль мужчины в материальном производстве и общественной жизни.

Далее на восток по тундре, от нижнего течения Оби, были сосредоточены самодийцы-мангазейцы, основным хозяйственным занятием которых являлись рыболовство и охота. Самодийцы-мангазейцы были предками современных энцев. По соседству с ними, в бассейне р. Турухана, обитал самодийский род - байд. Байды занимались оленеводством, рыболовством и охотой, в летнее время промышляли морского зверя. Ко времени появления русских наиболее высокого уровня развития родовой организации достигли те самодийцы, которые занимались кочевым оленеводством.

Рис. 23. Тунгусы-шаманы

Рис. 24. Могила шамана (Восточная Сибирь)

В лесотундровой зоне и тайге, южнее самодийцев, расселялись угорские племена, составившие основу формирования современных этносов ханты и манси. Русские переселенцы называли район расселения угорских групп югрой, а жителей этого района - юграми. Занимались югры охотой и рыболовством, а некоторым западным группам (манси и вогулам) было знакомо скотоводство и земледелие. К XVI веку на всех этих землях на смену старым родовым организациям приходят территориально-племенные объединения, которые впоследствии в исторической литературе условно были названы остяцкими и вогульскими княжествами. Наиболее крупными и известными русским современникам княжествами были Кодексе (остяцкое) на р. Оби, ниже устья Иртыша, Пелымское (вогульское), в бассейнах рек Пельма и Конда, и в нижнем течении р. Сосьвы, по берегам правых притоков Нижней Оби,- Кызымское княжество.

Накануне русского освоения Сибири среди угорских групп начинается процесс формирования народностей манси (вогулы) и хантов (остяки). Манси сложились из угорских групп, обитавших на западных и восточных склонах Среднего Урала. На западных склонах гор мансийские поселения сосредоточивались по берегам рек Колвы, Тавды, Нельмы и Конды. Ханты обитали в речном Приобье и по нижнему течению Иртыша. Восточными, юго-восточными и частично южными соседями хантов были селькупы. Селькупские роды расселились по берегам среднего течения Оби и ее притоков. Южной границей расселения селькупов было нижнее течение реки Чулым. В начале XVII века селькупы продвигаются дальше на север, объединившись там в тазовскую группу, тем самым оттеснив к северо-востоку мангазейцев и байдов. Восточными и юго-восточными соседями селькупов в средневековье являлись кеты. Как и самодийцы тундры, селькупы на рубеже XV-XVI веков сохраняли родовую и фратриальную организацию. Селькупский род состоял из патриархальных семей.

Южными соседями угров (ханты и манси), а также селькупов были тюркоязычные группы родов и племен, носившие, по источникам, как уже отмечалось, весьма неточное название «сибирских татар». Все тюркоязычное население занимало огромную лесостепную часть Сибири. По сравнению с самоед оязычными и угроязычными народами Сибири, тюркоязычное население составляло самую большую группу. Уровень их общественного и экономического развития был неодинаков. Тюркоязычные объединения Притоболья и Прииртышья в своем развитии дошли до при-митивных форм государственности (например, сибирские ханства), тогда как чулымцы, мелесцы и другие тюрки Среднего и Верхнего Причулымья находились к моменту присоединения Сибири на стадии первобытно-общинных форм. Здесь необходимо отметить, что районирование носителей культур (этносов) в пространстве (тундра, тайга, степь) и во времени разумеет прежде всего определенную форму жизнедеятельности в каждой пространственно-временной нише. И поэтому вопрос о прогрессивности той или иной культуры не всегда корректен, ибо условия быта, хозяйственная деятельность и прочие определяли характер социальной организации, вносили те или иные специфические элементы в культуру каждого этнического образования. Например, поймать тайменя на Оби для ханта или манси не одно и то же, что забить морского зверя в Северном Ледовитом океане.

На границе лесостепи и степи в пределах Сибири распространены были кочевья южных скотоводов. На Урале кочевали башкиры и ногайцы, в бассейне Верхнего Тобола, Ишима и Иртыша - казахские орды. Алтай в это время находился под властью западно-монгольских завоевателей, известных под именем ойратов, или черных калмыков.

Таким образом, кратко представив себе историческую ситуацию и картину этнического расселения, обратимся к духовной составляющей ряда культур аборигенных народов Сибири.